В общем, изначально полагалось исполнение вооот этой непринятой на однострочниках заявки:
Гриммджо/ Ичиго|Карин. Приходить к дому Куросаки вечерами. "Хотя бы ты меня видишь?" A+
Что вышло в конечном итоге. Фраза-ключ изменена, да и Гриммджо/Ичиго, к сожалению, так и не случилось. Насколько вообще оно может тут случиться.
Ну и да, опять у меня от персонажа осталось лишь имя.
Оба невидимые. Оба незримо присутствующие. Оба – бесконечно свободные: ткни пальцем в горизонт и беги туда, беги, пока дыхание не собьется, пока не покажется бессмысленным этот бег в никуда. Ни от кого и ни к кому. А только мимо, все мимо.
Оба живут в муке безответных прикосновений. И ветер, и хмурый юноша могут пройтись небрежной ладонью по чьей-то макушке, ероша волосы. Но не дождутся, что кто-то прикоснется к ним – как же невидимке да протянешь руку?
Почти соратник он ему, этот ветер. Только без ветра не будет дождя, а значит, пусть даже незримый, ветер нужен целому миру. Если же исчезнет он – ничего не изменится. Никому не сделается ни хуже, ни лучше от того, что не стало того, кто и так уже давно умер.
Гремя банкой, как осатанелый, умчался ветер вверх по улице, на прощание поюлив в волосах – мол, не поминай лихом, встретимся еще на этой земле. А не на этой – так за сотни миль, в других мирах, ибо я - повсюду, как небо. Только небу нести вечную вахту, бессменную, а я прихожу и ухожу, нагоняя тучи, взбивая облака, когда мне вздумается.
Запустив обветренные, сухие ладони в рваные прорези хакама, парень остановился перед входом в небольшое аккуратное здание. Усталым взглядом прошелся по окнам, в которых уже зажегся вечерний свет, который всегда кажется таким чужим, недосягаемым, когда на него смотришь с улицы. Словно свет этот очерчивает границы другого мира, в котором тебе места не найдется.
Он бы разбил этот недосягаемый мир ударом кулака, разнес на миллиард осколков только потому, что ему там не место. Раньше. Когда-то давно. Не теперь, когда желанная свобода не принесла короны, а только опустошила.
А на свободе время, оказывается, течет, как масло – вязко, неторопливо, в кольца укладываясь на дно, словно змея. Так, что невольно помнишь абсолютную одинаковость каждого прожитого дня. Так, что каждый вечер, как он стоял так перед чужим домом чужого мира, отчетливо хранится в памяти.
Ноги сами вели сюда Гриммджо Джаггерджека.
Скрипнула входная дверь и он, нахмурившись, напрягся, глядя, как ширится полоса света, падающая из открывающейся двери на порог, и оттуда, из сосредоточения желтого тепла и света, слышатся чьи-то оживленные голоса. Впрочем, от сердца тут же отлегло, когда он увидел темноволосую девчонку, что, ворча себе под нос какие-то проклятия, вышла из дома и поволокла по дорожке два черных пакета. Мрачным взглядом он проводил ее, когда она прошла мимо него к мусорному баку и небрежно свалила внутрь оба пакета.
Не само лицо, но его выражение показалось донельзя знакомым.
Качнув стянутыми в мелкий хвостик волосами, девчонка отряхнула руки и пошла обратно. Только пройдя мимо во второй раз, она вдруг остановилась посреди ведущей к дому дорожки и обернулась, глядя прямо на гостя, считавшего себя абсолютно невидимым человеческому глазу.
- Ты еще кто? – невозмутимо произнесла она, хмуря брови.
- Ты что, меня видишь, что ли?
Девчонка закатила глаза и скрестила на груди руки, словно с подобными заявлениями сталкивается каждый божий день.
- Черт бы вас всех побрал, тебе-то что от меня надо?
А наглости ей не занимать. Очевидно, было, у кого учиться.
- А ты никак его сестра, а?
Выражение ее лица ни изменилось ни на йоту, но глаза пристальнее впились в Гриммджо, с интересом изучая истерзанные одежды, жилистые руки, улыбку, полную надменности... и дыру, зияющую под грудной клеткой.
- Давай быстрей говори, что ему передать, и вали отсюда, - скомандовала она. В ней совсем не было страха – это навевало воспоминания и заставляло кровь бурлить в венах, как в старину.
- Ничего не надо, - небрежно рассмеявшись, ответил Гриммджо, чувствуя, что раздражение, кипевшее в ней, мог бы жрать ложками и не давиться. Раздосадованная, она открыла было рот, чтобы съязвить в отместку за его отказ, но он примирительно вскинул в воздух ладонь, пресекая гневные реплики, развернулся и молча пошел прочь.
- Эй, постой! – закричала она ему вослед. – Точно ничего?
Он не мог с уверенностью сказать, чего было больше в ее голосе – неожиданного сочувствия или досужего любопытства, однако, на удивление, ни то, ни другое не всколыхнули в нем негодования.
Может, свобода что-то сломала в нем. Сгладила острые углы его жестокости. Выжгла внутри пустыню, необъятную, как само Уэко Мундо. Пришла, как торнадо, затянула, заставляя ходить кругами. Бессчетное количество раз по одним и тем же дорогам, ведущим к одним и тем же местам, как это.
- Сам лично скажу, когда время придет, - неохотно ответил он, не останавливаясь и не разворачиваясь к ней лицом, но затылком чувствуя ее легкий кивок.
Застучали по дороге тапки, скрипнула, отворяясь дверь, и слуха достиг приглушенный расстоянием голос:
- С кем ты там трепалась у калитки, Карин?
- Да так...
Оно ведь точно придет, это время.
URL записи
@темы: © однострочники, Bleach © Kubo Tite, Творчество друзей, © Hexachrome, Куросаки Ичиго, Любимые мальчики, Фанфики, Bleach