Дух противоречия
10.09.2011 в 00:36
Пишет Himery:А теперь фанфик))
Название: Сны о нас
Автор: Himery
Бета: Crystal Sphere
Дисклеймер: отказ
Персонажи: Кира, Гин
Рейтинг: PG
Предупреждение: ООС, некоторое АУ
Примечание: песня помогала создать настроение.
читать дальше
Тогда он думал, что это случайность. Тогда, когда стоял в небе над Токио, закончив миссию на грунте и собираясь возвращаться в Сейрейтей. Визг тормозов, скрежет металла и людские возгласы внизу заставили его обернуться. Конечно, в каждом районе был свой шинигами, но раз уж он здесь, то вполне сможет при необходимости исполнить его обязанности. Приблизившись, Кира Изуру мгновенно оценил ситуацию – тем, кто сейчас находился в искорёженных машинах, назначать встречу с шинигами было рано, если, конечно, врачи знали своё дело. Услышав сирены скорой помощи, он невольно отступил и, собираясь уходить, всё же бросил последний внимательный взгляд на серебристо-голубую тойоту, которая явно не подлежала восстановлению после аварии. Кира слегка склонил голову и увидел человека, чья голова безвольно упала на грудь.
Сколько прошло времени? Достаточно для того, чтобы Кира Изуру смог носить белое хаори с цифрой три на спине. Достаточно для того, чтобы жизнь в Сейрейтее почти напоминала прежнюю и события войны отдалились, оставив свой след в памяти участников. Но недостаточно для того, чтобы он смог остаться равнодушным, когда перед глазами возник мгновенно узнаваемый образ.
Дальше – машина скорой помощи, операционная со слепящими глаза лампами, долгие часы ожидания и невыносимо, невозможно белая больничная палата. Позже кто-то приходил и уходил, кто-то беспокоился, плакал и затихал, выслушав врача.
Кире не хотелось думать о том, почему он до сих пор здесь, что заставляет его оставаться, неотрывно глядя на знакомый до малейшей черты тонкий профиль. Внимание Изуру привлекли слова врача. Опасность миновала, но бессознательное состояние, в котором пребывал пациент, по его словам, могло длиться сколько угодно. Никаких гарантий и прогнозов – всё зависит от него самого, захочет – вернётся. С этим утверждением Кира мог бы поспорить и рассказать о том, что даже собственное желание может быть бессильным, а блуждание в закоулках собственного подсознания – бесконечным. Он снова посмотрел на Ичимару, напомнив себе, что у него нет права вмешиваться. Не теперь, когда их жизни принадлежали разным мирам и в памяти одного из них наверняка исчезли все воспоминания. И потом, что он мог сделать сейчас?
Когда он вернулся через несколько дней, изменений не было. Не было их и спустя две, а затем и три недели.
Ночью в палате темно, и Кира, уже давно изучивший график посещений, знал, что сейчас ему никто не помешает. Он не мог сказать точно, когда эта безумная идея пришла ему в голову, но бездействие вызывало в нём ещё больший протест. Для начала – кеккай, прочно отгородивший их от всего мира, и Кира, сев на край кровати, замер на минуту, рассматривая лицо Ичимару. В последний раз мелькнула слабая мысль о том, что есть шанс остановиться. Молчал Вабиске, звуки больницы были неслышны, но Изуру не замечал этой звенящей тишины, полностью погружённый в свои мысли.
«Знали ли вы, как это – каждый раз отпускать вас? Смотреть вам в спину и не сметь вмешаться – вы мне запрещали. Видеть то, что вы делаете с собой, и молчать – принимая и понимая».
Реяцу Киры выплёскивалась из тонких пальцев, которые касались лица Гина, гладили легко и осторожно.
«Но теперь вы не сможете мне помешать, и я не отпущу вас. Я не позволю вам уйти. ...Ты ведь слышишь меня... Гин?»
Кира наклонился ниже и, касаясь своим дыханием виска Ичимару, беззвучно что-то сказал. Высвобожденная реяцу за сдерживающим барьером почти скрыла их из виду, превратив небольшое замкнутое пространство в мерцающий золотистый куб.
Ичимару Гин вошел в свою квартиру и, закрыв дверь, прислонился к ней спиной. Прикрыв глаза, глубоко вздохнул. Последствия недавней аварии давали знать о себе постоянно. И ладно, если бы только несколько шрамов на теле и ноющая правая рука были единственным, что изменилось в нём.
Он помнил тот день, когда пришёл в себя на больничной кровати и ему сказали о его невероятном везении, потому что прийти в себя так быстро – почти чудо. Был обычный осенний день, Гин смотрел на блики солнца и в пол-уха слушал рекомендации врача – прежняя жизнь продолжалась. Только на мгновение в мыслях возник и тут же исчез какой-то неясный образ, а ночью пришли сны. Странные и слишком явственные, такие, что, проснувшись, не сразу можно было понять, где сон, а где реальность. Сны, в которых он узнавал себя, такого, каким он мог бы быть или, возможно, уже был. И, проснувшись, в очередной раз прожив другую жизнь, он долго лежал и смотрел в потолок палаты, перебирая в уме увиденное. Ичимару подозревал, что даже с выпиской из больницы сны никуда не пропадут – он не ошибся. Они снились каждую ночь и никогда не забывались, соперничая своей достоверностью с его настоящей жизнью.
Иногда он сидел в комнате у окна до наступления сумерек, не зажигая света. Гин любил это время, когда словно истончается грань между реальным миром и тем, что скрыто от наших глаз. На короткий час он забывал о том, что скоро начнётся ночь и знакомые образы снова придут к нему. Это сводило с ума медленно и непреклонно – знание, уверенность в том, что это его прошлое, и вместе с тем невозможность получить хоть какое-нибудь подтверждение этому. Он не мог ни принять это, ни полностью отрицать. Сны не были кошмарами – с этим Ичимару как-то справился бы. Нет, они были реальнее самой жизни, ярче, острее, и было в них что-то ещё. То, от чего он всё чаще испытывал незнакомое ему прежде чувство тоски по несбыточному.
Мысль обратиться к специалисту, занимающемуся подобного рода проблемами, казалась Ичимару если не смешной, то уж нелепой точно. Представить себя сидящим в кабинете психолога и рассказывающим о своих безумных предположениях – от такой возможности Гина едва ли не передёрнуло. Лучше уж сидеть вот так и ждать, что когда-нибудь сны исчезнут. Или же привыкать к тому, что останутся с ним навсегда. И самым непостижимым, невероятным образом, вопреки здравому смыслу Гин выбрал бы второе.
Кира приходил сюда часто, не считая, что кому-то нужно об этом знать. То, как и где он проводил своё свободное время, никого не касалось. Его личное безумие принадлежало только ему. Он не думал о том, сколько ещё времени позволит этому продолжаться. Сколько ещё часов он потратит на это выматывающее занятие – просто смотреть на Гина, неосязаемо быть рядом. Он мог бы позвать его, но знал, что его не услышат. Мог бы прикоснуться, но этого не почувствуют.
Сейчас Кира стоял в комнате, прислонившись к стене, и смотрел на Ичимару, сидевшего за столом напротив. Свет уличных фонарей, падающий через открытые окна, и отсвет от фар проезжающих изредка машин были единственным источником света. Все звуки, которые слышал Кира, принадлежали улице, а здесь было тихо и серо, и неясные тени чертили узор на стенах комнаты.
Гин отвел взгляд от окна, посмотрев на лежащий перед ним закрытый ноутбук и кое-как сложенные бумаги – желания работать у него не возникло. Завтра, лучше уж завтра, когда свет дня и каждодневные дела ненадолго вернут ему его привычное когда-то состояние.
Ичимару обвел взглядом комнату и, поддавшись внезапному порыву, сказал одно слово, от звука которого сердце Киры пропустило удар и сам он замер, боясь пошевелиться, боясь даже дышать, словно это могло бы его выдать.
– Изуру, – повторил Гин. Он смотрел на него, внимательно и без улыбки, и медленно продолжил. – Странно думать, что… но ты ведь здесь, Изуру?
Вот теперь сердце Киры колотилось, как сумасшедшее – казалось, его стук можно даже услышать.
– Да, – он уже был рядом, сев напротив Гина. Близко, так, что, протяни он руку, смог бы дотронуться до него.
Ичимару, поставив локоть на стол, уперев подбородок в ладонь, с интересом смотрел на него. «Невозможно», – напомнил себе Кира, но сам уже верил в то, что они могли видеть и слышать друг друга.
– Я бы мог рассказать о своих снах, которые снятся мне теперь слишком часто, но думаю, что это не так уж интересно, – после недолгого молчания сказал Гин. – Как дела в Сейрейтее?
– Всё как обычно, – по лицу Киры мелькнула тень улыбки. – Но это спокойствие не вечно, и… разве это вас беспокоит?
– Но меня это не слишком волнует, – согласившись, Гин слегка склонил голову. – Ты наверняка капитан сейчас?
– Третьего отряда. И хотя я не стремился к этому, я оказался готов быть им.
– Я рад, Изуру, – улыбнувшись ему, Гин опустил глаза, невидящим взглядом смотря в пол.
«Наверное, вот так и сходят с ума. Верят своим снам, ведут разговор в пустой комнате и считают это нормальным».
Внезапно поднявшись, Гин прошел в прихожую, и через минуту Кира услышал, как хлопнула, закрываясь, входная дверь.
Оставшись один, Изуру подошёл к окну и, проводив взглядом высокую фигуру, ещё долго продолжал смотреть на улицу.
Спустя несколько дней Ичимару вышел из кабинета, расположенного на одном из многочисленных этажей офисного здания, и направился к лифту. Его работы, как всегда, пришлись ко двору, и хотя заказчик заметил, что его фотографии несколько изменились, это оказалось ещё большим преимуществом. Из окна кабинета Гин видел, как свинцовые тучи, нависшие с утра над городом, разразились ливнем. Спустившись на первый этаж, выйдя под навес, он намеревался взять такси, но раздавшийся звонок телефона отвлёк его. Развернувшись спиной к улице, продолжая разговор, он рассеянно разглядывал прохожих, отражавшихся в стёклах здания.
Когда на другом конце положили трубку, Ичимару даже не обратил на это внимания, он смотрел на отражение человека, стоявшего за его плечом. Медленно, словно боясь того, что увиденное окажется ошибкой, стоит только оторвать от него взгляд, он обернулся.
Перед ним, немного отклонив назад зонт, стоял Кира. Ичимару, не сводя с него глаз, узнавал слегка изменившиеся черты.
– Изуру… – негромко и без привычной интонации. Невесомо, кончиками пальцев, Гин коснулся его лица, очертив линию скул, словно вспоминая что-то. Кажется, на них оборачивались. Определенно, им было на это наплевать.
«Я не должен был вмешиваться», – одними губами произнёс Кира. – Я…
– Знаешь, Изуру, – беспечно улыбаясь, Гин не позволил ему продолжить. – Я уж было подумал, что схожу с ума.
Ирония в голосе не слишком вязалась с тем, как смотрел на него бывший шинигами, поэтому Кира ответил только одно:
– Я бы тебе не позволил.
URL записиНазвание: Сны о нас
Автор: Himery
Бета: Crystal Sphere
Дисклеймер: отказ
Персонажи: Кира, Гин
Рейтинг: PG
Предупреждение: ООС, некоторое АУ
Примечание: песня помогала создать настроение.
читать дальше
Тогда он думал, что это случайность. Тогда, когда стоял в небе над Токио, закончив миссию на грунте и собираясь возвращаться в Сейрейтей. Визг тормозов, скрежет металла и людские возгласы внизу заставили его обернуться. Конечно, в каждом районе был свой шинигами, но раз уж он здесь, то вполне сможет при необходимости исполнить его обязанности. Приблизившись, Кира Изуру мгновенно оценил ситуацию – тем, кто сейчас находился в искорёженных машинах, назначать встречу с шинигами было рано, если, конечно, врачи знали своё дело. Услышав сирены скорой помощи, он невольно отступил и, собираясь уходить, всё же бросил последний внимательный взгляд на серебристо-голубую тойоту, которая явно не подлежала восстановлению после аварии. Кира слегка склонил голову и увидел человека, чья голова безвольно упала на грудь.
Сколько прошло времени? Достаточно для того, чтобы Кира Изуру смог носить белое хаори с цифрой три на спине. Достаточно для того, чтобы жизнь в Сейрейтее почти напоминала прежнюю и события войны отдалились, оставив свой след в памяти участников. Но недостаточно для того, чтобы он смог остаться равнодушным, когда перед глазами возник мгновенно узнаваемый образ.
Дальше – машина скорой помощи, операционная со слепящими глаза лампами, долгие часы ожидания и невыносимо, невозможно белая больничная палата. Позже кто-то приходил и уходил, кто-то беспокоился, плакал и затихал, выслушав врача.
Кире не хотелось думать о том, почему он до сих пор здесь, что заставляет его оставаться, неотрывно глядя на знакомый до малейшей черты тонкий профиль. Внимание Изуру привлекли слова врача. Опасность миновала, но бессознательное состояние, в котором пребывал пациент, по его словам, могло длиться сколько угодно. Никаких гарантий и прогнозов – всё зависит от него самого, захочет – вернётся. С этим утверждением Кира мог бы поспорить и рассказать о том, что даже собственное желание может быть бессильным, а блуждание в закоулках собственного подсознания – бесконечным. Он снова посмотрел на Ичимару, напомнив себе, что у него нет права вмешиваться. Не теперь, когда их жизни принадлежали разным мирам и в памяти одного из них наверняка исчезли все воспоминания. И потом, что он мог сделать сейчас?
Когда он вернулся через несколько дней, изменений не было. Не было их и спустя две, а затем и три недели.
Ночью в палате темно, и Кира, уже давно изучивший график посещений, знал, что сейчас ему никто не помешает. Он не мог сказать точно, когда эта безумная идея пришла ему в голову, но бездействие вызывало в нём ещё больший протест. Для начала – кеккай, прочно отгородивший их от всего мира, и Кира, сев на край кровати, замер на минуту, рассматривая лицо Ичимару. В последний раз мелькнула слабая мысль о том, что есть шанс остановиться. Молчал Вабиске, звуки больницы были неслышны, но Изуру не замечал этой звенящей тишины, полностью погружённый в свои мысли.
«Знали ли вы, как это – каждый раз отпускать вас? Смотреть вам в спину и не сметь вмешаться – вы мне запрещали. Видеть то, что вы делаете с собой, и молчать – принимая и понимая».
Реяцу Киры выплёскивалась из тонких пальцев, которые касались лица Гина, гладили легко и осторожно.
«Но теперь вы не сможете мне помешать, и я не отпущу вас. Я не позволю вам уйти. ...Ты ведь слышишь меня... Гин?»
Кира наклонился ниже и, касаясь своим дыханием виска Ичимару, беззвучно что-то сказал. Высвобожденная реяцу за сдерживающим барьером почти скрыла их из виду, превратив небольшое замкнутое пространство в мерцающий золотистый куб.
Ичимару Гин вошел в свою квартиру и, закрыв дверь, прислонился к ней спиной. Прикрыв глаза, глубоко вздохнул. Последствия недавней аварии давали знать о себе постоянно. И ладно, если бы только несколько шрамов на теле и ноющая правая рука были единственным, что изменилось в нём.
Он помнил тот день, когда пришёл в себя на больничной кровати и ему сказали о его невероятном везении, потому что прийти в себя так быстро – почти чудо. Был обычный осенний день, Гин смотрел на блики солнца и в пол-уха слушал рекомендации врача – прежняя жизнь продолжалась. Только на мгновение в мыслях возник и тут же исчез какой-то неясный образ, а ночью пришли сны. Странные и слишком явственные, такие, что, проснувшись, не сразу можно было понять, где сон, а где реальность. Сны, в которых он узнавал себя, такого, каким он мог бы быть или, возможно, уже был. И, проснувшись, в очередной раз прожив другую жизнь, он долго лежал и смотрел в потолок палаты, перебирая в уме увиденное. Ичимару подозревал, что даже с выпиской из больницы сны никуда не пропадут – он не ошибся. Они снились каждую ночь и никогда не забывались, соперничая своей достоверностью с его настоящей жизнью.
Иногда он сидел в комнате у окна до наступления сумерек, не зажигая света. Гин любил это время, когда словно истончается грань между реальным миром и тем, что скрыто от наших глаз. На короткий час он забывал о том, что скоро начнётся ночь и знакомые образы снова придут к нему. Это сводило с ума медленно и непреклонно – знание, уверенность в том, что это его прошлое, и вместе с тем невозможность получить хоть какое-нибудь подтверждение этому. Он не мог ни принять это, ни полностью отрицать. Сны не были кошмарами – с этим Ичимару как-то справился бы. Нет, они были реальнее самой жизни, ярче, острее, и было в них что-то ещё. То, от чего он всё чаще испытывал незнакомое ему прежде чувство тоски по несбыточному.
Мысль обратиться к специалисту, занимающемуся подобного рода проблемами, казалась Ичимару если не смешной, то уж нелепой точно. Представить себя сидящим в кабинете психолога и рассказывающим о своих безумных предположениях – от такой возможности Гина едва ли не передёрнуло. Лучше уж сидеть вот так и ждать, что когда-нибудь сны исчезнут. Или же привыкать к тому, что останутся с ним навсегда. И самым непостижимым, невероятным образом, вопреки здравому смыслу Гин выбрал бы второе.
Кира приходил сюда часто, не считая, что кому-то нужно об этом знать. То, как и где он проводил своё свободное время, никого не касалось. Его личное безумие принадлежало только ему. Он не думал о том, сколько ещё времени позволит этому продолжаться. Сколько ещё часов он потратит на это выматывающее занятие – просто смотреть на Гина, неосязаемо быть рядом. Он мог бы позвать его, но знал, что его не услышат. Мог бы прикоснуться, но этого не почувствуют.
Сейчас Кира стоял в комнате, прислонившись к стене, и смотрел на Ичимару, сидевшего за столом напротив. Свет уличных фонарей, падающий через открытые окна, и отсвет от фар проезжающих изредка машин были единственным источником света. Все звуки, которые слышал Кира, принадлежали улице, а здесь было тихо и серо, и неясные тени чертили узор на стенах комнаты.
Гин отвел взгляд от окна, посмотрев на лежащий перед ним закрытый ноутбук и кое-как сложенные бумаги – желания работать у него не возникло. Завтра, лучше уж завтра, когда свет дня и каждодневные дела ненадолго вернут ему его привычное когда-то состояние.
Ичимару обвел взглядом комнату и, поддавшись внезапному порыву, сказал одно слово, от звука которого сердце Киры пропустило удар и сам он замер, боясь пошевелиться, боясь даже дышать, словно это могло бы его выдать.
– Изуру, – повторил Гин. Он смотрел на него, внимательно и без улыбки, и медленно продолжил. – Странно думать, что… но ты ведь здесь, Изуру?
Вот теперь сердце Киры колотилось, как сумасшедшее – казалось, его стук можно даже услышать.
– Да, – он уже был рядом, сев напротив Гина. Близко, так, что, протяни он руку, смог бы дотронуться до него.
Ичимару, поставив локоть на стол, уперев подбородок в ладонь, с интересом смотрел на него. «Невозможно», – напомнил себе Кира, но сам уже верил в то, что они могли видеть и слышать друг друга.
– Я бы мог рассказать о своих снах, которые снятся мне теперь слишком часто, но думаю, что это не так уж интересно, – после недолгого молчания сказал Гин. – Как дела в Сейрейтее?
– Всё как обычно, – по лицу Киры мелькнула тень улыбки. – Но это спокойствие не вечно, и… разве это вас беспокоит?
– Но меня это не слишком волнует, – согласившись, Гин слегка склонил голову. – Ты наверняка капитан сейчас?
– Третьего отряда. И хотя я не стремился к этому, я оказался готов быть им.
– Я рад, Изуру, – улыбнувшись ему, Гин опустил глаза, невидящим взглядом смотря в пол.
«Наверное, вот так и сходят с ума. Верят своим снам, ведут разговор в пустой комнате и считают это нормальным».
Внезапно поднявшись, Гин прошел в прихожую, и через минуту Кира услышал, как хлопнула, закрываясь, входная дверь.
Оставшись один, Изуру подошёл к окну и, проводив взглядом высокую фигуру, ещё долго продолжал смотреть на улицу.
Спустя несколько дней Ичимару вышел из кабинета, расположенного на одном из многочисленных этажей офисного здания, и направился к лифту. Его работы, как всегда, пришлись ко двору, и хотя заказчик заметил, что его фотографии несколько изменились, это оказалось ещё большим преимуществом. Из окна кабинета Гин видел, как свинцовые тучи, нависшие с утра над городом, разразились ливнем. Спустившись на первый этаж, выйдя под навес, он намеревался взять такси, но раздавшийся звонок телефона отвлёк его. Развернувшись спиной к улице, продолжая разговор, он рассеянно разглядывал прохожих, отражавшихся в стёклах здания.
Когда на другом конце положили трубку, Ичимару даже не обратил на это внимания, он смотрел на отражение человека, стоявшего за его плечом. Медленно, словно боясь того, что увиденное окажется ошибкой, стоит только оторвать от него взгляд, он обернулся.
Перед ним, немного отклонив назад зонт, стоял Кира. Ичимару, не сводя с него глаз, узнавал слегка изменившиеся черты.
– Изуру… – негромко и без привычной интонации. Невесомо, кончиками пальцев, Гин коснулся его лица, очертив линию скул, словно вспоминая что-то. Кажется, на них оборачивались. Определенно, им было на это наплевать.
«Я не должен был вмешиваться», – одними губами произнёс Кира. – Я…
– Знаешь, Изуру, – беспечно улыбаясь, Гин не позволил ему продолжить. – Я уж было подумал, что схожу с ума.
Ирония в голосе не слишком вязалась с тем, как смотрел на него бывший шинигами, поэтому Кира ответил только одно:
– Я бы тебе не позволил.
@темы: Ичимару Гин, Bleach © Kubo Tite, Творчество друзей, Кира Изуру, Любимые мальчики, Друзья, Радостное, Гин & Изуру, Фанфики, Bleach
-
-
10.09.2011 в 11:10-
-
10.09.2011 в 19:36Спасибо, я очень рада, что вам понравилось)