Заявка # 7. ГП-фандом, минифик по заявке Ann Nau

[crystalsphere79]

Название: "Сказка для Драко"
Автор: Crystal Sphere ([e-mail])
Бета: Crystal Sphere
Направленность: слэш
Пейринг: Люциус/Драко
Рейтинг: PG
Жанр: флафф
Размер: мини
Статус: закончен
Саммари: какие сказки рассказывает Люциус своему сыну перед сном?
Предупреждения: спойлер из четвёртого фильма, «Гарри Поттер и Кубок Огня».
Дисклеймер: всё принадлежит Дж. К. Роулинг, моя только фантазия.
Примечание автора: написано для Ann Nau в рамках дайри-флэшмоба. Ann, дорогая, это тебе. Надеюсь, что это хотя бы приблизительно то, что ты хотела.

В голове Драко отголосками громовых раскатов звучал грубый голос профессора Муди, в ушах звенел тошнотворно-злорадный смех гриффиндорцев и глупый радостный смех Поттера. «Хватит… хватит… Хватит! Я не могу больше так! Больше не могу…» Драко бежал, не останавливаясь, до подземелий, по тёмным коридорам, вихрем пронёсся через слизеринскую гостиную, влетел в свою комнату и заклинанием запер дверь.
Слёзы душили его. Бросившись к сундуку, стоявшему в углу за кроватью, Драко достал со дна небольшой чистый конверт, запечатанный гербом Малфоев, и, наклонив, вскрыл его. В руку скользнула красивая серебряная булавка в виде дракона, зависшего вертикально в полёте, с изящно расправленными перепончатыми крыльями. В ту же секунду словно невидимый крюк подцепил Драко под солнечное сплетение и подбросил вверх, закружив. Несколько мгновений спустя юноша благополучно приземлился на мягкий ковёр в своей спальне в Малфой Меноре. Чуть покачиваясь из-за лёгкого головокружения, Драко дошёл до кровати и, упав на неё, разрыдался.
«Ну почему? Почему всё должно быть так плохо?! Ненавижу их всех! Будьте прокляты! Прокляты…» – тело Драко сотрясалось от рыданий, пальцы судорожно скользили по гладкой атласной ткани нежно-зелёного цвета, укрывавшей постель. Так и не сумев зацепиться за покрывало, Драко вскочил, в бешенстве сдёрнул его на пол, скинул туда же мешавшую движениям мантию и снова упал на кровать, с остервенением сжимая в пальцах край одеяла. Загнанный в угол своей бессмысленной яростью, Драко исступлённо рыдал от бессилия, громко всхлипывая, утонув в отчаянии и не видя никакого просвета.

Люциус всегда отчётливо ощущал присутствие сына, если тот был где-то поблизости. Вот и сейчас, почувствовав рядом бушующую магию Драко, Люциус отложил недописанное письмо Министру, над которым неподвижно сидел уже десять минут, будучи не в состоянии сконцентрироваться на тексте, и отправился в комнату юноши, гадая, чем могли быть вызваны его внезапное появление и эта буря эмоций.
Остановившись у порога, лорд Малфой наложил на себя чары дезиллюминации и бесшумно приоткрыл дверь. Драко лежал на постели ничком. Его плечи вздрагивали, до Люциуса доносились сдавленные всхлипы. Приблизившись, Люциус присел на край кровати.
– Драко, – негромко, с лёгким сожалением в голосе позвал он, отведя светлую прядь с заплаканной щеки сына. – Когда же ты станешь сильнее, мой мальчик…
Юноша вздрогнул от неожиданности и обернулся, он не слышал, как Люциус зашёл в комнату.
– Отец? – Драко тревожно вглядывался в пространство перед собой. Его веки были припухшими от слёз, длинные белёсые ресницы слиплись, влажные скулы блестели, искусанные красные губы ярко выделялись на бледном лице.
Люциус невольно любовался сыном. Конечно, ему хотелось, чтобы Драко научился сдерживать эмоции и не быть таким уязвимым. Но в слабости Драко было столько красоты, что Люциус не мог не любоваться.
– Расскажи мне, что случилось, – попросил он.
– Прости меня, отец. Я… пообщался с профессором Муди и теперь немного расстроен, – тихо произнёс Драко.
Люциус напрягся. «Как этот урод посмел…»
– Он первым подошёл к тебе? – с убийственным спокойствием в голосе поинтересовался лорд Малфой.
Драко судорожно вздохнул.
– Да. Я пошутил в разговоре с Поттером, сказал, что мы с тобой поспорили, сколько он продержится на первом испытании, против дракона. Поттер толкнул меня в грудь и назвал… жалким. Я выхватил палочку, и в этот момент вмешался Муди. Превратил меня в какую-то мелкую тварь, крысу или… хорька, – Драко задрожал, нервно стиснул пальцы. – Это было так унизительно, отец! – не сдержавшись, воскликнул юноша. – Они смеялись надо мной, хохотали и показывали пальцами, как ненормальные, а Муди подкидывал меня в воздух с помощью заклинания и ударял о землю, а потом засунул Крэббу в штаны! Ты тоже думаешь, что это было весело, отец? Скажи, в этом есть что-то смешное? Почему? Может быть, ты знаешь ответ, почему они все так ненавидят меня?! – к концу фразы голос Драко вибрировал, по щекам снова катились слёзы, щекотя и раздражая нежную кожу, заползая в рот. Драко не хотел плакать, он просто очень злился, но слёзы катились сами, и ему оставалось только глотать их.
Глядя на плачущего сына, Люциус мысленно сделал себе пометку лично проследить за тем, чтобы смерть Муди не была лёгкой. А Драко тщетно пытался взять себя в руки и унять глупую нервную дрожь в теле. Ему очень хотелось, чтобы отец обнял его, как в недалёком детстве, когда Драко был чем-то расстроен и прибегал к отцу в слезах. Тогда лорд Малфой усаживал его к себе на колени и крепко прижимал к груди. Все обиды и страхи тотчас отступали, когда мальчик оказывался в уютных и сильных объятиях отца. От Люциуса пахло едва уловимо какими-то сложными мужскими духами, запах которых тонко переплетался с запахом кожи, и свежо – накрахмаленным воротничком.
И, словно услышав эти мысли, Люциус, терзаемый болью за сына и нежностью к нему, мягко притянул Драко к себе и заключил в объятия.
Драко прижался к нему изо всех сил, отчаянно, доверчиво и дико, уткнулся мокрым от слёз лицом в шею Люциуса.
– Отец… – прошептал он почти одними губами, задыхаясь от нервного напряжения, не замечая, как комкает в пальцах рукава дорогой отцовской мантии. Затем глубоко и «рвано» вздохнул и на выдохе почувствовал, как дрожь медленно уходит из него, растворяясь в спокойствии и защищённости, которые дарили ему объятия Люциуса.
– Ш-ш, Драко, мой прекрасный мальчик, – так же шёпотом, утешительно-нежно ответил Люциус, касаясь подбородком белокурой макушки сына, стараясь унять собственные разбушевавшиеся эмоции. Сколько он помнил, между ним и Драко всегда была особая связь. Оба они чувствовали друг друга, даже на расстоянии. Люциус всегда знал, когда Драко сердился, боялся или радовался. Драко так же чувствовал отца. Это было чуть ли не главной причиной того, что Люциус всегда старался сдерживать эмоции – он не хотел лишний раз тревожить сына.
Драко рос идеальным ребёнком, спокойным, послушным и, в то же время, живым и любознательным. Он был очень чувствителен и отзывчив, остро воспринимал критику и любые происходившие вокруг него события. Он был слишком мягкотел для Малфоя, и хотя Люциус восхищался сыном и обожал каждую его слабость, он понимал, что за пределами поместья все слабости Драко обернутся против него. Поэтому, когда юному лорду Малфою исполнилось пять лет, Люциус, чтобы подготовить сына к Хогвартсу и последующей светской жизни, придумал для него такую игру: мальчик должен был в точности копировать манеры и реакцию Люциуса за обедом, в разговоре, на прогулках и в присутствии других людей. Люциус постепенно увеличивал продолжительность игры, начиная от часа в день и увеличивая до нескольких часов, с перерывами, и Драко это нравилось. Он боготворил отца и был счастлив походить на него во всём, до мелочей.
В последний год перед Хогвартсом Люциус ввёл ещё одно правило. Он попросил Драко вести себя холодно всегда в его присутствии и лишь в том случае позволять себе непринуждённое общение, когда Люциус накладывал на себя чары невидимости. Это должно было окончательно закрепить в сознании Драко холодный образ отца и образец собственного надлежащего поведения. Но это всё ещё оставалось игрой. На деле отец и сын были так же близки, как и раньше, и Драко точно знал, что под маской ледяного равнодушия скрывается любящий и тонко чувствующий отец. Человек, которого можно обнять, с которым можно весело болтать, валяясь вместе на диване, а потом нечаянно уснуть за уютной беседой, привалившись к отцу спиной и чувствуя себя надёжно и защищённо, как никогда.
Вот и сейчас Драко, обнимая отца, прильнув к нему всем телом, наконец, почувствовал себя уверенней. Отчаяние ушло. Тепло, исходившее от Люциуса, приятно согревало и успокаивало. Спустя двадцать минут Драко уже достаточно пришёл в себя, чтобы чуть ослабить хватку. В порыве благодарности, он неловко прижался губами к шее Люциуса и тихо произнёс:
– Я так люблю тебя, папа…
Лорд Малфой вернул поцелуй в макушку Драко.
– Я тоже тебя люблю, мой мальчик, – сдержанно проговорил он, осторожно поглаживая пальцами хрупкую шею юноши, трогательно бледную под отросшими до плеч белокурыми прядями. «Мой маленький, нежный дракон… такой прекрасный и уязвимый…» – непрошеные мысли острыми язычками пламени обжигали сознание. Стараясь отвлечься от ощущений, вызванных поцелуем сына, Люциус продолжил. – Поспи немного. Тебе нужно сейчас поспать, твоя магия ослаблена. Ты останешься дома до завтра, позже я пошлю сову в Хогвартс.
Драко завозился в его объятиях и поднял лицо, забыв, что всё равно не сможет увидеть отца, ведь Люциус всё ещё находился под чарами дезиллюминации. Подавив разочарованный вздох, юноша благодарно улыбнулся.
– Спасибо, отец. Только, пожалуйста, не уходи, – Драко снова прильнул к отцу и уткнулся в его плечо. – Я так соскучился по тебе!
Люциус крепче сжал его в объятиях, в сердце сладко кольнуло.
– Я и не думал уходить, – ответил он, улыбаясь одними глазами – жаль, Драко этого не видел – и, пару секунд спустя, уже серьёзно, добавил. – Я тоже скучал по тебе, очень скучал, Драко… знаешь, – Люциус удобнее устроился на кровати, забравшись на неё с ногами и откинувшись на подушку, позволяя сыну комфортно расположиться на своей груди, – когда-то давно отец рассказал мне сказку. Маленькую. Возможно, поэтому я её и запомнил…
– Расскажи мне! – тут же попросил Драко, не поднимая головы, сосредоточенно водя пальцем по мантии Люциуса, словно рисуя одному ему видимый узор.
Лорд Малфой усмехнулся. «Вот ведь нетерпеливый…»
– Обязательно. Так вот. Жил в Греции один смышлёный маггл, звали его Платон, – начал Люциус голосом заправского сказочника, размеренным и неторопливым. – Конечно, маггл есть маггл, но так уж сложилось, что даже волшебники прислушивались к нему, потому что в словах его было много истины, казалось бы, очевидной, но другие, почему-то, её не замечали, пока он не указывал им на неё. И так однажды он рассказал предание о том, что когда-то давным-давно, когда – уже никто и не помнит, боги создали единое существо – Андрогина. Андрогины были идеальными, потрясающими созданиями, но случилось так, что они захотели власти, и разгневавшиеся боги разделили каждого Андрогина на две части и раскидали эти части по всему миру. Но как мать тянет к ребёнку, так и две половинки одного Андрогина всегда тянет друг к другу. И однажды они находят свою составляющую и снова превращаются в то идеальное, божественное существо, каким были изначально. И твоя половинка Андрогина где-то существует, Драко…
– Ты… – едва слышно пробормотал Драко, очевидно, уже в полусне.
– Что, малыш? – тихо спросил Люциус, ласково гладя сонного юношу по голове, легко касаясь пальцами его мягких светлых волос.
– Мм… ммы… – вновь невнятно проговорил Драко, удобнее устраивая голову на груди отца. В этот раз Люциус расслышал.
Он помолчал немного, стараясь не обращать внимания на бьющееся быстрее обычного сердце. «Ведь он слышит каждый удар...» Задумчиво вглядываясь в лицо спящего сына, с нежностью и трепетом в душе, невесомо обвёл подушечкой пальца выразительный контур его губ, проследил красивую линию скулы, коснулся острого подбородка…
– Спи, мой мальчик, – вздохнув, шёпотом произнёс Люциус, продолжая ласкать лицо сына уже взглядом, одной рукой обнимая Драко за плечи, другой накрыв его узкую расслабленную ладошку, лежавшую у него на груди…
The end.


(с) Alichino Manga