02.09.2012 в 23:51
Пишет fandom Bleach 2012:Level 3. Миди: fandom Bleach 2012. Всего поровну (3 из 10)
Название: Всего поровну
Автор: Пухоспинка
Бета: Becky Thatcher, Emberstone
Размер: миди, 4 750 слов
Пейринг/Персонажи: Абарай Ренджи, Зараки Кенпачи, Кучики Бьякуя
Категория: джен
Жанр: экшн
Рейтинг: от R до NC-17
Краткое содержание: перед назначением Ренджи в Шестой отряд
Ссылки на скачивание: в формате .doc (95 кБ), в формате .pdf (209 кБ)
Для голосования: #. fandom Bleach 2012 - миди "Всего поровну"
Капитан Зараки как-то заметил, что самая главная удача — эта та, которую мы не замечаем. «Вот, — сказал он тогда Ренджи, — разве ты стремился в Одиннадцатый отряд? Но все равно оказался здесь. Повезло».
Ренджи кивал, соглашаясь — с Одиннадцатым ему и впрямь повезло. Пришел рядовым, быстро со всеми познакомился. А потом нарвался на капитана — да так нарвался, что неделю провалялся в расположении Четвертого отряда — сращивал сломанные кости и оправлялся от сотрясения мозга. Хотя Юмичика-сан, зашедший проведать новичка, сказал, что у Ренджи сотрясаться нечему. А на следующий день пришел Иккаку-сан и принес конверт. В конверте оказался приказ о переводе из рядовых на место двадцатого офицера Одиннадцатого отряда.
Когда он спросил потом у Кенпачи, везение это или нет, тот только захохотал. «Дурак ты, Абарай, ой дурак, — сказал он. — Всего должно быть понемногу. Вот встретил ты меня в настроении подраться — это везение. А то, что продержался аж пятнадцать минут — Ячирка засекала — так это твоя заслуга».
Ренджи так и жил — вкалывал, как псих, и радовался крупицам удачи. Давно стал шестым офицером и собирался двигаться дальше. Только дальше. Он пока не загадывал, что будет через год, два или десять — что придется двигать Иккаку-сана или Юмичику. Он просто брал пример со своего капитана — жил сегодняшним днем, помнил о своей цели, а там будь что будет.
Однажды Ренджи проболтался Кенпачи о своей мечте — превзойти капитана Кучики. Кенпачи — они тогда сидели на улице, греясь под последними лучами заходящего солнца — потер затылок, хрустнул шеей. Долго смотрел вдаль, блуждая взглядом по крышам, потом спросил:
— А когда превзойдешь. Чего делать-то будешь?
Ренджи не нашелся, что ответить. Потому что капитан Зараки сказал не «если», а «когда». Значит, не сомневался в нем. Значит, у него все получится. На следующий день они начали тренировать банкай.
С того разговора прошло больше года. А вчера Кенпачи, не заморачиваясь условностями, открыл окно вместе с рамой и, засунувшись по пояс, сообщил:
— Собирайся, пошли.
Куда пошли? Зачем? Ренджи бросил взгляд на часы — пять утра. Полено ему в глотку. Возражать капитану было не принято. Но Ренджи попытался:
— Капитан Зараки, у меня выходной.
— Вот и отдохнешь, — осклабился тот в ответ и исчез с глаз.
Иногда Ренджи думал, что Кенпачи морочит окружающим голову, а сам вовсю использует шунпо. Да и кидо наверняка балуется.
Собираясь, он проверил экипировку — зная Зараки, Ренджи ждал отменной драки.
Но чего он не ждал совершенно, это идеально ровную спину в белом хаори и знаком Шестого отряда, темные пряди, разделенные застежкой кенсейкана. Ренджи отчетливо видел тонкие пластины и звенья цепочки, их скрепляющей.
Кучики Бьякуя развернулся — Ренджи коротко поклонился, чувствуя, как в лицо бросается кровь, — и заметил:
— Вы опоздали.
— Ну извиняй, Бьякуя, — ухмыльнулся Кенпачи, — это у вас у аристократов все по расписанию, а мы люди простые, минутой меньше, минутой больше.
Ренджи, закаменев, косился на капитана Зараки, все больше недоумевая. Почему Кучики Бьякуя идет с ними? А Зараки невозмутимо щурился, словно выжидал чего-то.
И, похоже, дождался. Бьякуя шевельнулся — а через миг оказался у них за спинами. На плечо легла неожиданно тяжелая рука, ноги Ренджи подогнулись, и он сглотнул, чувствуя мощь чужой реяцу.
Еще через миг ветер обдал лицо, и они оказались за пределами Сейрейтея. Рука соскользнула с плеча, капитан Кучики поправил шарф на шее и немного задумчиво сказал:
— Иногда мне кажется, капитан Зараки, что вы специально опаздываете, чтобы прокатиться у меня на шее.
Кенпачи только захохотал в ответ, а Ренджи так и не понял, подтверждая или опровергая.
Пока они шли, Ренджи маялся, пытаясь понять, когда будет прилично спросить, куда они, вообще, собираются?
А Зараки, словно услышав, весело проговорил:
— Да вот, Бьякуе надо в Гнездо личинок, попросил проводить.
Гнездо личинок!
Капитан Кучики безмятежно кивнул, подтверждая сказанное, а Кенпачи досадливо пнул камень с обочины.
— Черт тебя дери, мог бы для приличия оскорбиться.
Тот только закатил глаза, и Ренджи вдруг подумал, что Кучики Бьякуя — ну, может быть, ничего. В общем, сечет шутки и вообще.
— Капитан Зараки, ваше поведение возмутительно. Как вы могли подумать, что мне потребуется помощь?
— Тьфу на тебя! — рассердился Кенпачи, а Ренджи мог бы поклясться, что капитан Кучики улыбался.
Чем ближе они подходили к Гнезду, тем сильнее ощущалось давление, текущее от него волнами. У наглухо запертого входа вышиной в добрых три роста Ренджи земля была выжжена и изрыта. В воротах бесшумно распахнулась маленькая дверь. Внутри оказалось сухо, полутемно и совсем не страшно — обычный канцелярский столик и висячие шкафы выглядели неуместной обыденностью. Но когда оба капитана начали отстегивать занпакто, Ренджи похолодел.
— С оружием нельзя, — Кенпачи потянулся и шумно выдохнул, — так что не зевай, понял?
Ренджи осторожно положил Забимару на стойку. Кто-то неприметный скользнул им за спины — Ренджи узнал символ Второго отряда, а через миг в глухой стене напротив начали открываться тяжелые створки. Ренджи оглянулся — капитаны, касаясь плечами друг друга, о чем-то тихо разговаривали с охранником, причем у Кенпачи лицо было непривычно хмурым. Словно не на драку собирался.
О Гнезде личинок Ренджи слышал в Академии. Целую лекцию пришлось высидеть. Правда, она оказалась такой скучной, что вот он, Ренджи, мечтал поскорее забыть все то, чем пытался их напичкать преподаватель. К тому же, у Отори-сенсея была манера так заунывно тянуть гласные, что это изрядно действовало на нервы. Гораздо интереснее о Гнезде рассказывали старшекурсники, но даже Ренджи понимал, что большая часть историй — враки.
Но сейчас, глядя в темный коридор перед собой, спиной — от первого до последнего позвонка — чувствуя, как закрываются двери, Ренджи думал, что, может быть, в тех рассказах таилась правда. Потому что все они начинались с того, что у незадачливого посетителя отбирали занпакто и вталкивали в темное мрачное подземелье.
Правда, по обе стороны от него колебались две надежные реяцу — одна на шаг впереди, другая на шаг сзади. И Ренджи со стыдом понял, что они сейчас идут в классическом боевом построении «адская куколка» — когда два сильнейших члена отряда защищают слабейшего, помещая его в зону, где сталкиваются внахлест две реяцу.
Кровь ударила в лицо, и Ренджи с трудом поборол возмущение. Только задохнулся, кусая губы. Ну уж нет, он не будет орать, как подросток, которого не выпустили за ворота вечером. Просто он докажет, что достоин идти вот так, как сами капитаны — впереди или сзади. И прикрывать чью-то спину.
Ренджи вскинул голову и внимательно осмотрелся — черт, даже если не удастся отличиться, все равно же интересно! Ренджи пришло в голову, что мало кто мог похвастаться посещением Гнезда личинок.
Он завертел головой и вдруг поймал ухмылку Кенпачи. Вспыхнул, распрямил плечи и сосредоточенно уставился вперед.
Негромкое хмыканье позади заставило Ренджи снова покраснеть. Похоже, перед Кучики Бьякуей он умудрился выставить себя восторженным идиотом. И хрен с ним, разозлился сам на себя Ренджи.
Он откинул посторонние мысли и начал прислушиваться. В коридоре, по которому они шагали, царила тишина. Огни на стенах отбрасывали ломаные тени, и они едва заметно дрожали в неподвижном воздухе коридора.
К запаху каменных стен из секкисеки примешивалась тяжелая сладость, смутно знакомая, оставляющая неприятный привкус железа на языке. Ренджи моргнул — широкий коридор все так же тянулся вперед, только огни становились тусклее; капитаны невозмутимо шагали рядом, и непривычный шорох хаори раздражал и отвлекал. Бьякуя — крахмалит он свое, что ли?
Кровь отлила от головы, потом бросилась в лицо, а сердце застучало вдвое быстрее, заставляя собраться. Ренджи узнал запах. Только он не думал, что кровь может пахнуть настолько сильно. Как будто ее море, этой самой крови. Коридор впереди потемнел, полы и стены казались грязными. Кенпачи поднял руку, и они замерли. Подошел к одной из стен, присел на корточки, провел пальцами по полу, словно собирая что-то. Запах стал сильнее.
— Слышь, Бьякуя, — он вернулся, что-то подкидывая в ладони, сложенной лодочкой, — сколько, они говорили, всего пропало-то?
— Сорок восемь человек, — сдержанно отозвался Бьякуя.
— Ну, считай, двоих мы нашли. Вроде разные, глянь, а?
Кенпачи протянул руку, и Ренджи задохнулся от подступившего к горлу комка: в ладони лежали два раздавленных почерневших белка. Два еще угадываемых зрачка — один в окружении карей радужки, второй — в окружении голубой, светлой и чистой как кирины глаза — сжались до булавочной головки.
Бьякуя склонил голову на плечо, внимательно разглядывая трофей, потом спокойно заключил:
— Похоже, вы правы.
Ренджи сглотнул. Ладонь Кенпачи была испачкана в буром, край хаори потемнел — похоже, кровь действительно свежая.
— Капитан Зараки, — выдохнул Ренджи.
— А?
— Разрешите осмотреться?
— Валяй, — хмыкнул Кенпачи.
Ренджи шагнул в сторону и не расслышал, что сказал Бьякуя. Понял только, что Кенпачи это насмешило. Он даже представить себе не мог этих двоих вместе. А ты погляди, спокойно общаются, явно не в первый раз. А может — мысль оказалась такой неожиданной, что Ренджи замер — они дружат?
Да какая, к черту, разница? Нашел место, где думать о капитанах. Сейчас важно разобраться, что здесь творится.
Оба, и капитан Зараки, и капитан Кучики, вели себя так, будто он должен понимать, что происходит. Ренджи грешным делом даже покопался в памяти, не было ли каких указаний от Юмичики-сана, который, фактически, заведовал всеми делами Одиннадцатого отряда. Да нет, ничего такого.
Ренджи присел, совсем как недавно капитан Зараки, и присмотрелся. Сглотнул комок в горле, отгоняя тошноту, сморгнул холодный пот. Когда-то здесь был человек. Может быть — Ренджи вспомнил два сморщенных глаза — даже не один. Сейчас пол, стены и — он поднял глаза — потолок покрывал тонкий слой спрессованных мышечных волокон, растертых в порошок костей и крови. Кровь была еще влажной, вблизи она пахла терпко и маняще, кружила голову, разбиваясь в сознании на миллионы запахов-оттенков.
— Слышь, Абарай, — хриплый голос Кенпачи вырвал из сладкого транса, — встань между нами и слушай приказ.
Ренджи послушно, словно оглушенный, поднялся, отряхнул руки — будто было что отряхивать — и вернулся на свое место. Посмотрел на капитана вопросительно. А тот лишь фыркнул
— Чего уставился? На Бьякую, вон, любуйся. — Ренджи недоуменно моргнул, а Кенпачи пояснил: — Приказ будет отдавать он.
— Слушаюсь! — коротко поклонившись, Ренджи прямо посмотрел на капитана Кучики — где-то он слышал, что аристократы такого не любят. Иррационально хотелось кого-нибудь позлить. Но не капитана же Зараки.
Уголки губ Бьякуи дрогнули, приподнимаясь, и Ренджи уже в который раз покраснел. Похоже, его детский маневр был не оценен. Ну что ты будешь делать. Да, Абарай, куда уж пытаться допрыгнуть до Бьякуи, если краснеешь от каждого его взгляда.
— В Гнезде личинок пропало без вести, — негромко начал Бьякуя, — сорок шесть человек. Предположительно, они погибли. Еще двое офицеров Второго отряда исчезли, когда отправились выяснять, что произошло. Наша задача — разведка. Сейчас не время для героизма, мы пришли быть ушами и глазами. Поэтому смотрите в оба, в драку не вступайте, держитесь рядом с нами. Именно вы будете тем человеком, который увидит и зафиксирует происходящее. Нам с капитаном Зараки будет, скорее всего, не до того.
Ренджи коротко кивнул, скрипнув зубами. Что же, раз приказ — смотреть, он будет смотреть. Капитан Зараки учил — выжимай из каждой секунды максимум, и тогда минута решит все.
— Короче, — рыкнул Кенпачи, — ты стоишь между нами и не дергаешься, все понял? Высунешь нос — яйца оторву.
— Есть, — Ренджи послушно склонил голову.
— Вперед, — колыхнулась реяцу Бьякуи.
Когда они дошли до пересечения двух коридоров, Ренджи решился спросить:
— Капитан Зараки, я думал, что Гнездо личинок — населенное место.
За него ответил Бьякуя:
— Мы сейчас в одном секторе из тридцати. Помимо стен, секторы разделены силовыми кидо-барьерами, через них пройти невозможно. Те заключенные, что содержались в этом секторе, пропали.
— Если бы кто живой был, нас бы уже поприветствовали, — добродушно уронил Кенпачи и что-то вдруг пнул. Ренджи присмотрелся — рука, оторванная по локоть. Из места отрыва тянулись сухожилия, белел сустав.
— А из других секторов?.. — заикнулся Ренджи. Оглядываясь на Бьякую..
— Исключено, кидо-барьеры не пропустят даже каплю рейши.
Рука шевельнулась, пальцы дрогнули — указательный и большой.
Ренджи сглотнул.
— Остаточные мышечные сокращения? — с умеренным интересом спросил Бьякуя.
— Херня, пара часов прошла, не меньше, — Кенпачи ковырнул пол носком.
На периферии зрения что-то будто шевельнулось, и Ренджи недоуменно моргнул — показалось.
Когда он перевел взгляд на руку, та оказалась к ним на полметра ближе. Ренджи присмотрелся — рука медленно двигалась, царапая черными ногтями грязные камни пола.
— Любопытный феномен, — Бьякуя невозмутимо поправил шарф. — Капитан Зараки, вы, я смотрю, замерли от ужаса.
Кенпачи лишь сплюнул в ответ:
— Херь какая. Сожги ее.
— Вы мне указываете? — от этих слов отчетливо плеснуло холодом.
— Да, мать твою, указываю, оглох, что ли? Сожги, и идем, не собираюсь тут торчать до вечера.
— Я отказываюсь.
— Чего? Совсем идиот?
Ренджи стоял ни жив, ни мертв.
— Я не собираюсь возиться со всяким мусором только потому, что вы нервничаете.
— Я не нервничаю, мать твою!
— Варвар, — ледяным тоном отрезал Бьякуя. — Я хочу разобраться, каким образом этот… эта плоть двигается.
— Слышь, может, про плоть где-нибудь в другом месте, у меня тут, между прочим, офицер! Который тебе в рот заглядывает, ага. — Ренджи покраснел — опять, чтоб их всех. Ну, капитан Зараки, вот спасибо.
— Прекратите нести чушь, — Бьякуя смотрел перед собой.
— Ну что за хрень, а? Скучнее твоих нудных пояснений могут быть только зомби. Эх, — он крутанул рукой, разминаясь.
— Я сожгу эту, как вы изволили выразиться, херь, — сдержанно сказал Бьякуя. — Только ради вас, капитан. Не смогу пережить, если вы будете плохо спать из-за ползающих по полу отрубленных рук.
Кенпачи лишь тихо фыркнул под нос, а Бьякуя, шевельнув губами, активировал плотный сияющий шар. Раскрутил его на ладони и швырнул, описывая им полукруг. Алое пламя вспыхнуло, пожирая подсыхающую кровь и остатки плоти. Рука корчилась в огне, сжимая и разжимая пальцы, пока не обуглилась, превратившись в головешку, которая через миг рассыпалась пеплом.
— Слышь, Бьякуя, а дальше-то куда? — хриплый голос Кенпачи разнесся сразу по двум коридорам.
Капитан Кучики прикрыл глаза, сосредотачиваясь, потом резко выбросил руку вперед, и перед ними вспыхнула бледно-голубыми линиями карта. В ее центре светились три красные точки.
— Направо тупик, — негромко пояснил Бьякуя, — там была небольшая комната отдыха.
— Схожу проверю, — Кенпачи развернулся и неторопливо зашагал направо.
Одна красная точка начала удаляться. Ренджи с интересом изучал карту. Если судить по тому, что он видел, то длинный коридор был чем-то вроде гигантской прихожей. Короткий коридор, заворачивающий налево, упирался в огромный зал. Ниже были расположены камеры, еще ниже — несколько помещений, отмеченных красным ярлыком — наивысшая степень угрозы, что ли? Иначе почему они так глубоко. А еще пространство вокруг большого зала оплетала сеть коридоров и коридорчиков, между которыми теснились комнаты — похоже, подсобные помещения. Ренджи вдруг подумал, что обычно здесь очень шумно. Заключенные работают, отдыхают, дерутся, негромко гудит кидо. И все это — в полутьме, под толщей камня. Бррр.
Ренджи вздрогнул. Капитан Кучики что-то говорил о том, что секторы отделены друг от друга не только стенами из секкисеки, но и мощными кидо-барьерами. Но такой барьер обязательно должен был гудеть. Или вибрировать. Да черт его знает, как назвать то тянущее чувство в глубине уха, от которого постоянно хочется передергиваться. Ренджи вообще ненавидел кидо. Просто ему было от него хреново, вот и все. А совсем не потому, что оно ему не давалось.
Справа мелькнуло белое, Ренджи вскинулся, улавливая знакомую реяцу. Капитан Зараки выглядел изрядно раздраженным и поскучневшим.
— Ни хрена там нет, — рыкнул он. — Даже крови.
Бьякуя медленно кивнул:
— Тогда вперед и налево.
Ренджи почти ждал, что Кенпачи от души ответит раскомандовавшемуся капитану, но тот промолчал. Просто хмыкнул и пошел вперед.
Перед входом в зал запах крови усилился, под ногами у Кенпачи хлюпнуло, и он остановился, подняв руку. Потом потер шею, хрустнув позвонком, потянулся и довольно сообщил:
— Стойте тут, сам разберусь.
Ренджи слышал, как позади гневно фыркнул Бьякуя, и напрягся.
— Капитан Зараки, вы много на себя берете.
Кенпачи обернулся, посмотрел недоуменно:
— Да ладно тебе, я быстро. Если хочешь, можешь посмотреть, — великодушно разрешил он.
— Благодарю за позволение, — практически прошипел Бьякуя. — Но мне оно не требуется.
— Да ладно, не кисни, может, и тебе что-нибудь достанется.
— Офицер Абарай, — официально обратился Бьякуя, видимо, решив проигнорировать слова Кенпачи, — приказ остается в силе. Что бы ни случилось, вы не вмешиваетесь. Ваша задача — информация. Кроме того, вы можете помешать нам.
«Посмотрим, способен ли ты хотя бы на это» не прозвучало, но для Ренджи было очевидно, что Бьякуя не в восторге от него самого и от его умственных способностей.
Ренджи стиснул зубы. Информация — так информация. Шагу, мать его, не ступит без приказа. Ему же легче.
Дверь Кенпачи вышиб ногой. Сладкий запах человеческой мясорубки хлынул потоком, горло перехватило, а глаза заслезились от испарений. Стараясь удержать скачущий желудок на месте, Ренджи закашлялся. Тяжело дыша, он разогнулся и еще раз посмотрел вперед — информация, напомнил Ренджи себе.
Пол был устлан ковром из темного фарша. Тяжелая мебель казалась практически нетронутой, лишь кое-где валялись перевернутые стулья.
Кенпачи обернулся и кивнул Бьякуе:
— Стой здесь, что ли? Ножки запачкаешь. А мы с Абараем пройдемся.
Ренджи повернул голову: Бьякуя невозмутимо изучал бойню и забавно морщил нос.
— Гораздо больше меня беспокоит запах, — уронил он. — Капитан Зараки, не стойте столбом. Или я решу, что вы боитесь.
Кенпачи в ответ только покачал головой:
— Как-то слабовато. Ты ж лучше можешь, я знаю. Что-нибудь про «вышел через стену, потому что сбежать через дверь ума не хватило», а?
— У вас есть неоспоримое достоинство — на память вы не жалуетесь.
Ренджи слушал, как они переругиваются, и думал, что, наверное, все это не по-настоящему. Ему снится идиотский сон, осталось увидеть накрытый стол и всем вместе усесться пить чай. Он представил, как ободранные руки, паря в воздухе, заливают кипятком маленькие чайнички, двигают сладости, и захихикал.
— В любом случае, — голос Бьякуи над самым ухом оборвал смех, — я не уловил ни одной реяцу.
— Вот же хрень какая, — Кенпачи рассеянно почесал в затылке. — Он что, всех порешил, а потом схлопнулся?
— Очевидно, — теперь Бьякуя говорил раздраженно, — можно возвращаться.
Ренджи помотал головой. Что-то было не так. Всех заключенных убили недавно, тот, кто это сделал, просто прошелся, как точильным камнем, по ним, стирая тела в клочки. А потом — как там сказал капитан Зараки: схлопнулся? Чушь какая-то.
— Может, он скрывает свою реяцу? — пробормотал Ренджи.
— Офицер, — Бьякуя сказал это так, что у Ренджи едва не подогнулись колени, — вы полагаете, мне не хватило ума провести поиск по всем характеристикам?
— Простите, капитан Кучики. Я не подумал.
— Не рычи мне на парня, — буркнул Кенпачи. — Умник выискался. Все эти ваши кидошные штучки в нормальном бою нихрена не помогают.
— Вот как? — тонко улыбнулся Бьякуя.
Ковер из плоти дрогнул, по нему прошла едва заметная волна.
— Ладно, проверим, что тут — и возвращаемся. Тьфу, так я и знал, со скуки можно сдохнуть, — Кенпачи шагнул вперед.
— Подождите! — Ренджи пристально всматривался в пол. — Оно… шевелится.
— Ты головой двинулся, Абарай, — Кенпачи зашагал по чавкающему ковру. Кое-где уже поднимались тонкие струйки рейши, растворяясь в воздухе — то, что осталось от тел, начало разлагаться. — Она так не может.
Под тяжелыми шагами фарш проседал, тонкая темная корка лопалась, обнажая красно-белое нутро.
Она? Ренджи оглянулся на капитана Кучики — тот смотрел на Кенпачи, плотно сжав губы. А потом негромко произнес:
— Все-таки мы опоздали.
Кенпачи стоял, наклонив голову:
— Надо было вызвать меня два часа назад, тогда. Возможно…
Ренджи сглотнул:
— Капитан Зараки, вы знаете, что здесь произошло?
А тот, словно не слыша, продолжил:
— Эти кретины из Двенадцатого отряда…
— Не вижу смысла обсуждать Двенадцатый отряд. Они не могли знать. — Голос Бьякуи стал тихим. — Ты ведь чувствовал ее, когда вошел? Верно?
— Да, — глухо ответил Кенпачи.
Ренджи недоуменно смотрел на спину своего капитана — полы хаори давно побурели и жестко топорщились от высохшей крови.
— А сейчас она исчезла, — так же тихо продолжил Бьякуя.
— Исчезла, — эхом откликнулся Кенпачи.
Ренджи не выдержал:
— Да о ком вы?
Кенпачи обернулся, посмотрел искоса:
— Слышал приказ? Смотри и не дергайся. Вот же срань какая.
— Надо уходить, — покачал головой Бьякуя. — Это дело Двенадцатого отряда. Возможно, она потеряла много сил, и сейчас есть шанс заключить ее в ловушку.
И тут Ренджи потерял терпение:
— Какого хрена вы говорите так, будто меня нет? И почему сразу исчезла? Пробила стену, ушла в другой сектор.
Бьякуя посмотрел на него снисходительно:
— При должной настойчивости она смогла бы пробить стену из секкисеки. Но не кидо-барьер.
Ренджи посмотрел удивленно:
— Так его же нет.
— Он есть, — терпеливо проговорил Бьякуя.
Ренджи прислушался к собственным ощущениям — ничто не царапало, не действовало на нервы — так, щекотала карта, все еще парящая над головами.
— Нет, — как в омут бросился Ренджи.
Бьякуя смотрел на него с легким недоумением — словно поразился, что Ренджи умеет разговаривать.
— Офицер, — помолчав, сказал Бьякуя, — вы хотите сказать, что мое знание кидо недостаточно удовлетворительно, чтобы распознать кидо-барьер выше восьмидесятого уровня?
Ренджи опустил голову — но он был уверен, что барьера нет! Черт, восьмидесятый уровень… Может, там эта, как ее, структура совсем другая.
— Что ты рычишь, иди да проверь, придурок, — вмешался Кенпачи.
Капитан Кучики полоснул по нему взглядом и пошел вперед. У дальней стены — Ренджи взглянул на карту — именно той, что граничила с другим сектором — он сжал руку в кулак и описал резкий полукруг.
По стене зазмеилась тонкая белая молния, расчертив ее ветвистым узором. Хаори колыхнулась, Ренджи почувствовал, как сухой воздух обдул лицо.
Бьякуя положил ладонь на стену и замер.
— Не говори ничего, — проворчал Кенпачи, — не говори мне, мать твою, что Абарай был прав.
— Он прав, — ответил Бьякуя, не оборачиваясь. — Барьер поврежден.
— Чем ты смотрел, жопой? — мрачно поинтересовался Кенпачи.
— Закрой рот, ошибка природы. Срочно возвращаемся.
— Кто тут еще ошибка, дубина. Знал, что на вас с этим кидо положиться нельзя… Абарай, ты между нами, уходим. Вылезешь — выкину из отряда.
Плотный ковер из плоти дрогнул, на потолке заплясали неясные тени. Ренджи замер, пытаясь уловить малейшее движение.
— Капитан Зараки, оно опять шевелится.
— Я все еще ничего не чувству…
Дальняя стена взлетела на воздух, рассыпавшись пылью. Ветер, смешанный с песком, вмял Ренджи в стену. А потом его накрыла реяцу — золотая и тяжелая, она пластала Ренджи, вдавливая его в суп из чужой плоти, каменных крошек и обломков мебели.
Оглушительный визг и скрежет — словно по булыжнику с размаху проехалась гигантская пила — врезал по ушам, ввинчиваясь в голову раскаленными стержнями боли. Ренджи заорал, корчась на полу и теряя сознание. Когда волна отхлынула, Ренджи остался лежать, чувствуя, как по шее течет кровь. Он вдохнул и закашлялся, горло заполнилось соленой влагой, она хлынула изо рта, расцвечивая грязно-бурую поверхность алым узором. Ренджи с трудом поднял голову: Кенпачи стоял в центре зала и двумя руками удерживал… Ренджи моргнул. Извивающиеся молнии не походили на человека. Пустого тварь тоже не напоминала. Мышцы на руках Кенпачи вздулись, по ним змеились темные вены, оплетая от запястья до уходящего в рукав косоде плеча. Бьякуя, стоя на одном колене, удерживал вокруг Кенпачи барьер. Внутри очерченной голубыми линиями сферы кружилась пыль, бывшая когда-то мебелью, чужой плотью, еще черт знает чем — Ренджи не хотел представлять подробности.
Стихия в руках Кенпачи извивалась, расписывала его черными мазками, которые сразу начинали сочиться кровью, била в барьер изнутри слепящими протуберанцами, от каждого удара которых Бьякую отбрасывало назад.
Фигура в тесных объятьях Кенпачи стала уплотняться — показались длинные волосы, уложенные в затейливую прическу, очертилась грудь. Плечи женщины тряслись, словно она хохотала, но Ренджи никак не мог увидеть ее лица — вместо него был светящийся овал.
Ренджи, задыхаясь, поднялся на колени — ладони были красно-бурые. Цепляясь за стену, он встал, покачиваясь, сделал шаг вперед — и замер. Отданный приказ всплыл в памяти: что бы ни случилось, не высовываться. Капитаны знали, что делали. И — Ренджи мог поклясться — делали это неоднократно, так какого он полезет? Будет только мешать.
Он повторял это спекшимися губами, глядя, как кожа на руках Кенпачи обугливается, как Бьякуя, покачнувшись, упал на второе колено — и мелькнуло дурацкое: теперь он точно испачкает хаори.
Ковер из плоти колебался все сильнее, тут и там из него вырастали руки, ноги и головы — скрюченными пальцами они хватали воздух, глаза без век бешено вращались, но весь этот хоровод рассыпался волокнами и обломками костей. Вдруг под ним мелькнула белая искра. А потом еще одна. Ренджи проморгался, дико вскинул глаза. Барьер казался неповрежденным, но что-то в нем изменилось.
Бьякуя стоял на коленях, плотно сжав губы, и смотрел перед собой. Было видно, как по лицу стекают капли пота, белки глаз покрылись красной сеткой лопнувших капилляров… А искорки все приближались, и на их пути ковер из плоти вздыбливался.
Выгонят из отряда? Да плевать. Ренджи не собирается выполнять идиотские приказы.
Оттолкнувшись от стены, он бросился в сторону Бьякуи. С размаху прыгнув туда, где он в последний раз видел блеск, Ренджи проехался ногами по скользящей плоти, обнажая длинную мерцающую плеть, тянущуюся из-за барьера.
— Ах ты!
Ренджи с разворота попытался отбросить ее ногами, но плеть обвилась вокруг талии, тело прошило тепло, отдалось в затылке и потекло по ногам.
На кидо-барьер лег еще один слой, плеть разжала свои объятья и втянулась внутрь. И тут пришла боль. Ренджи выгнулся и зашелся бессмысленным криком, потому что все, чего ему хотелось — чтобы боль ушла, оставила его тело, дала сдохнуть.
Одновременно в уши влился шепот. Он отразился от каменного свода и стен, заставил завыть.
— Капитан-капитан, почему мы не вместе. Капитан, я хочу сразиться, капитан, сразиться со всеми, кого я вижу. Ты неправильный капитан, ты отказался от меня. Давай убьем всех, капитан, убьем — и я скажу тебе свое имя. Ты ведь хочешь знать, хочешь? Я так люблю тебя, капитан, не оставляй меня одну, позволь быть рядом.
Мертвые конечности оплетали сферу, смыкаясь в дробящемся рукопожатии, словно обнимали находящихся внутри; между обугленных пальцев плясали белые молнии, узор из ладоней гудел на высокой ноте.
Последнее, что Ренджи увидел — женщина, слившись с Кенпачи в непристойном объятии, погружается в него, а из светящегося овала лица льются черные слезы.
Слова плавали в его черепной коробке, отталкиваясь от стенок. Некоторые из них были совсем простые — вода, тепло, боль. Другие — забывались через миг после того, как они появлялись в сознании.
Ренджи закашлялся. Грудь обволакивало ровное мягкое тепло.
— Поразительно.
Знакомый голос. Высокомерный и чуточку удивленный. С ним было связано что-то очень важное.
Стать сильнее. Сразиться. Превзойти.
Кучики Бьякуя.
— А я что говорил? Лучшее отдаю.
Ренджи с трудом открыл глаза. Капитан Кучики, в заляпанном кровью хаори, с грязным лицом, сидел перед ним на корточках, а от ладоней шло то самое тепло.
— Пожалуй, достаточно, — Бьякуя невозмутимо поднялся, и Ренджи подумал, что он единственный во всем Обществе душ, кто не выглядит смешно, уляпавшись дерьмом с ног до головы.
— Поднимай задницу, Абарай, — раздался со стороны голос Кенпачи.
Ренджи с трудом повернул голову: капитан сидел, скрестив ноги, и обрывком собственного хаори полировал свой меч. Зазубренные края цепляли ткань, выдергивая из нее короткие нитки.
Попытавшись подняться, Ренджи охнул — во рту было сухо, голова по-прежнему кружилась.
— Капитан Зараки, что это было? Что за хреновина?
Кенпачи устремил поверх него внимательный, неожиданно острый взгляд. Ренджи показалось, что он чувствует, как капитан Кучики позади пожимает плечами.
— Это тебе решать, — ответил тот.
— Так это, вопрос-то секретный, а?
— И когда тебя это волновало? — в голосе Бьякуи отчетливо слышалась усмешка.
— Да я просто так сказал, — проворчал Кенпачи. И сразу, без перехода, оставив Ренджи моргать: — Занпакто это мой, чтоб его. И никому ни слова. Дубина.
— А я-то чего? — возмущенно булькнул Ренджи.
— Да не ты. Ты просто придурок, который не слушается приказов. Кстати, я тебе говорил, нахрен пойдешь из отряда? Говорил. Вот и пойдешь.
— Сначала в Четвертый, — Бьякуя встал. — Успеете попрощаться.
Ренджи потрясенно перевернулся на бок, встал на четвереньки, пережидая приступ головокружения. Потом встал, поправил сползшее с плеча косоде, затянул пояс.
— Занпакто? — бессмысленно спросил Ренджи.
— Угу, идем.
— Я не понимаю.
— Тебе и не нужно, — Бьякуя поравнялся с ним и легонько подтолкнул в спину. — Двигайся, бывший шестой офицер.
Ренджи покачнулся.
— Слышь, Бьякуя, может ты его это, а?
— Никакого шунпо в таком состоянии, — отрезал тот.
— Ладно.
Ренджи обернулся на вход в Гнездо личинок — там суетилась охрана, какие-то люди разбирали ящики. Он узнал символы Кидо-корпуса, Второго и Двенадцатого отрядов.
— Они с нами уже закончили, — Кенпачи хлопнул себя по груди.
— Она, — Ренджи помолчал, — все еще там?
— С ума сошел? Вытащили, запаковали, опять привязали на цепь. Вот же хрень на мою голову. — Капитан Зараки помолчал, а потом тихо сказал: — Идиотка. Просто идиотка.
— У вас, капитан Зараки, даже материализация занпакто ненормальная, — ядовито прокомментировал Бьякуя. — Ни ума, ни имени, одна сила.
— Заткнись, — проворчал Кенпачи. — Без тебя тошно.
Капитан Кучики остро взглянул, потом поднял руку, словно собирался коснуться плеча Кенпачи — и уронил ее, так и не решившись.
— Бывай у нее чаще, ладно?
— Знаю, — Кенпачи запрокинул голову, хрустнул шеей и зыркнул на Ренджи: — Чего уставился? Шагай.
Дальше они шли молча, и Ренджи был благодарен капитанам за это — так было проще сосредоточиться на дороге.
Когда показались стены Сейрейтея, Бьякуя заговорил:
— Она стала сильнее. Хитрее. И научилась работать с кидо. Она ведь не разрушила барьер. Она его изменила, оставив кидо-обманку.
— Я знаю, — отозвался Кенпачи.
— Когда-нибудь ты узнаешь ее имя.
В голосе Бьякуи прозвучало что-то такое, от чего Ренджи замер и уставился в спины уходящих капитанов.
— Не понимаю я ее.
— Когда-нибудь у вас все получится.
Ренджи помотал головой — значит, ему не показалось. Кучики Бьякуя — успокаивает капитана Зараки? Подбадривает? Плевать. Ему вдруг захотелось упасть на обочину или приткнуться к ближайшей стене и заснуть.
У входа в Четвертый отряд Ренджи начал терять сознание.
Сквозь туман он слышал торопливую скороговорку медиков, радостный голосок Ячиру. Разговор Бьякуи и Кенпачи запомнился почему-то отрывками:
— как только покинет госпиталь…
— …собрал вещи…
— Приказы нужно выполнять.
Хриплый хохот.
— .. научить дисциплине…
Ренджи перестал что-либо понимать. Но если Кенпачи хочет от него избавиться — то хрен. Он будет вызывать его на бой столько раз, сколько понадобится, чтобы тот понял — с ним так нельзя.
Ренджи хрипел, выталкивая слова, пока его не накрыла спасительная тишина. Было странно, непонятно и горько. Словно прикоснулся к другому миру, а потом его вышвырнули за ненадобностью.
А на следующий день Юмичика-сан принес приказ о переводе Ренджи на должность лейтенанта Шестого отряда под командованием Кучики Бьякуи.
Ренджи лежал на жесткой постели и думал: сколько в происходящем везения, а сколько — его собственной заслуги? Если это была проверка, то почему его взяли в Шестой отряд — ведь он не выполнил приказ оставаться в стороне? В памяти всплыли слова капитана Зараки, сказанные им, когда Ренджи только появился в Одиннадцатом. Появился, почти вымуштрованный Айзеном, почти, да не совсем. Кенпачи тогда сказал: «Буду бить по печени, а не по Уставу. Так что соображай». Вот Ренджи и соображал.
Он широко улыбнулся.
Капитан Зараки, как всегда, оказался прав — всего должно быть поровну: и везения, и собственных заслуг. И Ренджи собирался сделать все, чтобы так продолжалось и дальше. Перед ним лежал его собственный путь.
URL записи | ГолосоватьНазвание: Всего поровну
Автор: Пухоспинка
Бета: Becky Thatcher, Emberstone
Размер: миди, 4 750 слов
Пейринг/Персонажи: Абарай Ренджи, Зараки Кенпачи, Кучики Бьякуя
Категория: джен
Жанр: экшн
Рейтинг: от R до NC-17
Краткое содержание: перед назначением Ренджи в Шестой отряд
Ссылки на скачивание: в формате .doc (95 кБ), в формате .pdf (209 кБ)
Для голосования: #. fandom Bleach 2012 - миди "Всего поровну"
Капитан Зараки как-то заметил, что самая главная удача — эта та, которую мы не замечаем. «Вот, — сказал он тогда Ренджи, — разве ты стремился в Одиннадцатый отряд? Но все равно оказался здесь. Повезло».
Ренджи кивал, соглашаясь — с Одиннадцатым ему и впрямь повезло. Пришел рядовым, быстро со всеми познакомился. А потом нарвался на капитана — да так нарвался, что неделю провалялся в расположении Четвертого отряда — сращивал сломанные кости и оправлялся от сотрясения мозга. Хотя Юмичика-сан, зашедший проведать новичка, сказал, что у Ренджи сотрясаться нечему. А на следующий день пришел Иккаку-сан и принес конверт. В конверте оказался приказ о переводе из рядовых на место двадцатого офицера Одиннадцатого отряда.
Когда он спросил потом у Кенпачи, везение это или нет, тот только захохотал. «Дурак ты, Абарай, ой дурак, — сказал он. — Всего должно быть понемногу. Вот встретил ты меня в настроении подраться — это везение. А то, что продержался аж пятнадцать минут — Ячирка засекала — так это твоя заслуга».
Ренджи так и жил — вкалывал, как псих, и радовался крупицам удачи. Давно стал шестым офицером и собирался двигаться дальше. Только дальше. Он пока не загадывал, что будет через год, два или десять — что придется двигать Иккаку-сана или Юмичику. Он просто брал пример со своего капитана — жил сегодняшним днем, помнил о своей цели, а там будь что будет.
Однажды Ренджи проболтался Кенпачи о своей мечте — превзойти капитана Кучики. Кенпачи — они тогда сидели на улице, греясь под последними лучами заходящего солнца — потер затылок, хрустнул шеей. Долго смотрел вдаль, блуждая взглядом по крышам, потом спросил:
— А когда превзойдешь. Чего делать-то будешь?
Ренджи не нашелся, что ответить. Потому что капитан Зараки сказал не «если», а «когда». Значит, не сомневался в нем. Значит, у него все получится. На следующий день они начали тренировать банкай.
С того разговора прошло больше года. А вчера Кенпачи, не заморачиваясь условностями, открыл окно вместе с рамой и, засунувшись по пояс, сообщил:
— Собирайся, пошли.
Куда пошли? Зачем? Ренджи бросил взгляд на часы — пять утра. Полено ему в глотку. Возражать капитану было не принято. Но Ренджи попытался:
— Капитан Зараки, у меня выходной.
— Вот и отдохнешь, — осклабился тот в ответ и исчез с глаз.
Иногда Ренджи думал, что Кенпачи морочит окружающим голову, а сам вовсю использует шунпо. Да и кидо наверняка балуется.
Собираясь, он проверил экипировку — зная Зараки, Ренджи ждал отменной драки.
Но чего он не ждал совершенно, это идеально ровную спину в белом хаори и знаком Шестого отряда, темные пряди, разделенные застежкой кенсейкана. Ренджи отчетливо видел тонкие пластины и звенья цепочки, их скрепляющей.
Кучики Бьякуя развернулся — Ренджи коротко поклонился, чувствуя, как в лицо бросается кровь, — и заметил:
— Вы опоздали.
— Ну извиняй, Бьякуя, — ухмыльнулся Кенпачи, — это у вас у аристократов все по расписанию, а мы люди простые, минутой меньше, минутой больше.
Ренджи, закаменев, косился на капитана Зараки, все больше недоумевая. Почему Кучики Бьякуя идет с ними? А Зараки невозмутимо щурился, словно выжидал чего-то.
И, похоже, дождался. Бьякуя шевельнулся — а через миг оказался у них за спинами. На плечо легла неожиданно тяжелая рука, ноги Ренджи подогнулись, и он сглотнул, чувствуя мощь чужой реяцу.
Еще через миг ветер обдал лицо, и они оказались за пределами Сейрейтея. Рука соскользнула с плеча, капитан Кучики поправил шарф на шее и немного задумчиво сказал:
— Иногда мне кажется, капитан Зараки, что вы специально опаздываете, чтобы прокатиться у меня на шее.
Кенпачи только захохотал в ответ, а Ренджи так и не понял, подтверждая или опровергая.
Пока они шли, Ренджи маялся, пытаясь понять, когда будет прилично спросить, куда они, вообще, собираются?
А Зараки, словно услышав, весело проговорил:
— Да вот, Бьякуе надо в Гнездо личинок, попросил проводить.
Гнездо личинок!
Капитан Кучики безмятежно кивнул, подтверждая сказанное, а Кенпачи досадливо пнул камень с обочины.
— Черт тебя дери, мог бы для приличия оскорбиться.
Тот только закатил глаза, и Ренджи вдруг подумал, что Кучики Бьякуя — ну, может быть, ничего. В общем, сечет шутки и вообще.
— Капитан Зараки, ваше поведение возмутительно. Как вы могли подумать, что мне потребуется помощь?
— Тьфу на тебя! — рассердился Кенпачи, а Ренджи мог бы поклясться, что капитан Кучики улыбался.
Чем ближе они подходили к Гнезду, тем сильнее ощущалось давление, текущее от него волнами. У наглухо запертого входа вышиной в добрых три роста Ренджи земля была выжжена и изрыта. В воротах бесшумно распахнулась маленькая дверь. Внутри оказалось сухо, полутемно и совсем не страшно — обычный канцелярский столик и висячие шкафы выглядели неуместной обыденностью. Но когда оба капитана начали отстегивать занпакто, Ренджи похолодел.
— С оружием нельзя, — Кенпачи потянулся и шумно выдохнул, — так что не зевай, понял?
Ренджи осторожно положил Забимару на стойку. Кто-то неприметный скользнул им за спины — Ренджи узнал символ Второго отряда, а через миг в глухой стене напротив начали открываться тяжелые створки. Ренджи оглянулся — капитаны, касаясь плечами друг друга, о чем-то тихо разговаривали с охранником, причем у Кенпачи лицо было непривычно хмурым. Словно не на драку собирался.
О Гнезде личинок Ренджи слышал в Академии. Целую лекцию пришлось высидеть. Правда, она оказалась такой скучной, что вот он, Ренджи, мечтал поскорее забыть все то, чем пытался их напичкать преподаватель. К тому же, у Отори-сенсея была манера так заунывно тянуть гласные, что это изрядно действовало на нервы. Гораздо интереснее о Гнезде рассказывали старшекурсники, но даже Ренджи понимал, что большая часть историй — враки.
Но сейчас, глядя в темный коридор перед собой, спиной — от первого до последнего позвонка — чувствуя, как закрываются двери, Ренджи думал, что, может быть, в тех рассказах таилась правда. Потому что все они начинались с того, что у незадачливого посетителя отбирали занпакто и вталкивали в темное мрачное подземелье.
Правда, по обе стороны от него колебались две надежные реяцу — одна на шаг впереди, другая на шаг сзади. И Ренджи со стыдом понял, что они сейчас идут в классическом боевом построении «адская куколка» — когда два сильнейших члена отряда защищают слабейшего, помещая его в зону, где сталкиваются внахлест две реяцу.
Кровь ударила в лицо, и Ренджи с трудом поборол возмущение. Только задохнулся, кусая губы. Ну уж нет, он не будет орать, как подросток, которого не выпустили за ворота вечером. Просто он докажет, что достоин идти вот так, как сами капитаны — впереди или сзади. И прикрывать чью-то спину.
Ренджи вскинул голову и внимательно осмотрелся — черт, даже если не удастся отличиться, все равно же интересно! Ренджи пришло в голову, что мало кто мог похвастаться посещением Гнезда личинок.
Он завертел головой и вдруг поймал ухмылку Кенпачи. Вспыхнул, распрямил плечи и сосредоточенно уставился вперед.
Негромкое хмыканье позади заставило Ренджи снова покраснеть. Похоже, перед Кучики Бьякуей он умудрился выставить себя восторженным идиотом. И хрен с ним, разозлился сам на себя Ренджи.
Он откинул посторонние мысли и начал прислушиваться. В коридоре, по которому они шагали, царила тишина. Огни на стенах отбрасывали ломаные тени, и они едва заметно дрожали в неподвижном воздухе коридора.
К запаху каменных стен из секкисеки примешивалась тяжелая сладость, смутно знакомая, оставляющая неприятный привкус железа на языке. Ренджи моргнул — широкий коридор все так же тянулся вперед, только огни становились тусклее; капитаны невозмутимо шагали рядом, и непривычный шорох хаори раздражал и отвлекал. Бьякуя — крахмалит он свое, что ли?
Кровь отлила от головы, потом бросилась в лицо, а сердце застучало вдвое быстрее, заставляя собраться. Ренджи узнал запах. Только он не думал, что кровь может пахнуть настолько сильно. Как будто ее море, этой самой крови. Коридор впереди потемнел, полы и стены казались грязными. Кенпачи поднял руку, и они замерли. Подошел к одной из стен, присел на корточки, провел пальцами по полу, словно собирая что-то. Запах стал сильнее.
— Слышь, Бьякуя, — он вернулся, что-то подкидывая в ладони, сложенной лодочкой, — сколько, они говорили, всего пропало-то?
— Сорок восемь человек, — сдержанно отозвался Бьякуя.
— Ну, считай, двоих мы нашли. Вроде разные, глянь, а?
Кенпачи протянул руку, и Ренджи задохнулся от подступившего к горлу комка: в ладони лежали два раздавленных почерневших белка. Два еще угадываемых зрачка — один в окружении карей радужки, второй — в окружении голубой, светлой и чистой как кирины глаза — сжались до булавочной головки.
Бьякуя склонил голову на плечо, внимательно разглядывая трофей, потом спокойно заключил:
— Похоже, вы правы.
Ренджи сглотнул. Ладонь Кенпачи была испачкана в буром, край хаори потемнел — похоже, кровь действительно свежая.
— Капитан Зараки, — выдохнул Ренджи.
— А?
— Разрешите осмотреться?
— Валяй, — хмыкнул Кенпачи.
Ренджи шагнул в сторону и не расслышал, что сказал Бьякуя. Понял только, что Кенпачи это насмешило. Он даже представить себе не мог этих двоих вместе. А ты погляди, спокойно общаются, явно не в первый раз. А может — мысль оказалась такой неожиданной, что Ренджи замер — они дружат?
Да какая, к черту, разница? Нашел место, где думать о капитанах. Сейчас важно разобраться, что здесь творится.
Оба, и капитан Зараки, и капитан Кучики, вели себя так, будто он должен понимать, что происходит. Ренджи грешным делом даже покопался в памяти, не было ли каких указаний от Юмичики-сана, который, фактически, заведовал всеми делами Одиннадцатого отряда. Да нет, ничего такого.
Ренджи присел, совсем как недавно капитан Зараки, и присмотрелся. Сглотнул комок в горле, отгоняя тошноту, сморгнул холодный пот. Когда-то здесь был человек. Может быть — Ренджи вспомнил два сморщенных глаза — даже не один. Сейчас пол, стены и — он поднял глаза — потолок покрывал тонкий слой спрессованных мышечных волокон, растертых в порошок костей и крови. Кровь была еще влажной, вблизи она пахла терпко и маняще, кружила голову, разбиваясь в сознании на миллионы запахов-оттенков.
— Слышь, Абарай, — хриплый голос Кенпачи вырвал из сладкого транса, — встань между нами и слушай приказ.
Ренджи послушно, словно оглушенный, поднялся, отряхнул руки — будто было что отряхивать — и вернулся на свое место. Посмотрел на капитана вопросительно. А тот лишь фыркнул
— Чего уставился? На Бьякую, вон, любуйся. — Ренджи недоуменно моргнул, а Кенпачи пояснил: — Приказ будет отдавать он.
— Слушаюсь! — коротко поклонившись, Ренджи прямо посмотрел на капитана Кучики — где-то он слышал, что аристократы такого не любят. Иррационально хотелось кого-нибудь позлить. Но не капитана же Зараки.
Уголки губ Бьякуи дрогнули, приподнимаясь, и Ренджи уже в который раз покраснел. Похоже, его детский маневр был не оценен. Ну что ты будешь делать. Да, Абарай, куда уж пытаться допрыгнуть до Бьякуи, если краснеешь от каждого его взгляда.
— В Гнезде личинок пропало без вести, — негромко начал Бьякуя, — сорок шесть человек. Предположительно, они погибли. Еще двое офицеров Второго отряда исчезли, когда отправились выяснять, что произошло. Наша задача — разведка. Сейчас не время для героизма, мы пришли быть ушами и глазами. Поэтому смотрите в оба, в драку не вступайте, держитесь рядом с нами. Именно вы будете тем человеком, который увидит и зафиксирует происходящее. Нам с капитаном Зараки будет, скорее всего, не до того.
Ренджи коротко кивнул, скрипнув зубами. Что же, раз приказ — смотреть, он будет смотреть. Капитан Зараки учил — выжимай из каждой секунды максимум, и тогда минута решит все.
— Короче, — рыкнул Кенпачи, — ты стоишь между нами и не дергаешься, все понял? Высунешь нос — яйца оторву.
— Есть, — Ренджи послушно склонил голову.
— Вперед, — колыхнулась реяцу Бьякуи.
Когда они дошли до пересечения двух коридоров, Ренджи решился спросить:
— Капитан Зараки, я думал, что Гнездо личинок — населенное место.
За него ответил Бьякуя:
— Мы сейчас в одном секторе из тридцати. Помимо стен, секторы разделены силовыми кидо-барьерами, через них пройти невозможно. Те заключенные, что содержались в этом секторе, пропали.
— Если бы кто живой был, нас бы уже поприветствовали, — добродушно уронил Кенпачи и что-то вдруг пнул. Ренджи присмотрелся — рука, оторванная по локоть. Из места отрыва тянулись сухожилия, белел сустав.
— А из других секторов?.. — заикнулся Ренджи. Оглядываясь на Бьякую..
— Исключено, кидо-барьеры не пропустят даже каплю рейши.
Рука шевельнулась, пальцы дрогнули — указательный и большой.
Ренджи сглотнул.
— Остаточные мышечные сокращения? — с умеренным интересом спросил Бьякуя.
— Херня, пара часов прошла, не меньше, — Кенпачи ковырнул пол носком.
На периферии зрения что-то будто шевельнулось, и Ренджи недоуменно моргнул — показалось.
Когда он перевел взгляд на руку, та оказалась к ним на полметра ближе. Ренджи присмотрелся — рука медленно двигалась, царапая черными ногтями грязные камни пола.
— Любопытный феномен, — Бьякуя невозмутимо поправил шарф. — Капитан Зараки, вы, я смотрю, замерли от ужаса.
Кенпачи лишь сплюнул в ответ:
— Херь какая. Сожги ее.
— Вы мне указываете? — от этих слов отчетливо плеснуло холодом.
— Да, мать твою, указываю, оглох, что ли? Сожги, и идем, не собираюсь тут торчать до вечера.
— Я отказываюсь.
— Чего? Совсем идиот?
Ренджи стоял ни жив, ни мертв.
— Я не собираюсь возиться со всяким мусором только потому, что вы нервничаете.
— Я не нервничаю, мать твою!
— Варвар, — ледяным тоном отрезал Бьякуя. — Я хочу разобраться, каким образом этот… эта плоть двигается.
— Слышь, может, про плоть где-нибудь в другом месте, у меня тут, между прочим, офицер! Который тебе в рот заглядывает, ага. — Ренджи покраснел — опять, чтоб их всех. Ну, капитан Зараки, вот спасибо.
— Прекратите нести чушь, — Бьякуя смотрел перед собой.
— Ну что за хрень, а? Скучнее твоих нудных пояснений могут быть только зомби. Эх, — он крутанул рукой, разминаясь.
— Я сожгу эту, как вы изволили выразиться, херь, — сдержанно сказал Бьякуя. — Только ради вас, капитан. Не смогу пережить, если вы будете плохо спать из-за ползающих по полу отрубленных рук.
Кенпачи лишь тихо фыркнул под нос, а Бьякуя, шевельнув губами, активировал плотный сияющий шар. Раскрутил его на ладони и швырнул, описывая им полукруг. Алое пламя вспыхнуло, пожирая подсыхающую кровь и остатки плоти. Рука корчилась в огне, сжимая и разжимая пальцы, пока не обуглилась, превратившись в головешку, которая через миг рассыпалась пеплом.
— Слышь, Бьякуя, а дальше-то куда? — хриплый голос Кенпачи разнесся сразу по двум коридорам.
Капитан Кучики прикрыл глаза, сосредотачиваясь, потом резко выбросил руку вперед, и перед ними вспыхнула бледно-голубыми линиями карта. В ее центре светились три красные точки.
— Направо тупик, — негромко пояснил Бьякуя, — там была небольшая комната отдыха.
— Схожу проверю, — Кенпачи развернулся и неторопливо зашагал направо.
Одна красная точка начала удаляться. Ренджи с интересом изучал карту. Если судить по тому, что он видел, то длинный коридор был чем-то вроде гигантской прихожей. Короткий коридор, заворачивающий налево, упирался в огромный зал. Ниже были расположены камеры, еще ниже — несколько помещений, отмеченных красным ярлыком — наивысшая степень угрозы, что ли? Иначе почему они так глубоко. А еще пространство вокруг большого зала оплетала сеть коридоров и коридорчиков, между которыми теснились комнаты — похоже, подсобные помещения. Ренджи вдруг подумал, что обычно здесь очень шумно. Заключенные работают, отдыхают, дерутся, негромко гудит кидо. И все это — в полутьме, под толщей камня. Бррр.
Ренджи вздрогнул. Капитан Кучики что-то говорил о том, что секторы отделены друг от друга не только стенами из секкисеки, но и мощными кидо-барьерами. Но такой барьер обязательно должен был гудеть. Или вибрировать. Да черт его знает, как назвать то тянущее чувство в глубине уха, от которого постоянно хочется передергиваться. Ренджи вообще ненавидел кидо. Просто ему было от него хреново, вот и все. А совсем не потому, что оно ему не давалось.
Справа мелькнуло белое, Ренджи вскинулся, улавливая знакомую реяцу. Капитан Зараки выглядел изрядно раздраженным и поскучневшим.
— Ни хрена там нет, — рыкнул он. — Даже крови.
Бьякуя медленно кивнул:
— Тогда вперед и налево.
Ренджи почти ждал, что Кенпачи от души ответит раскомандовавшемуся капитану, но тот промолчал. Просто хмыкнул и пошел вперед.
Перед входом в зал запах крови усилился, под ногами у Кенпачи хлюпнуло, и он остановился, подняв руку. Потом потер шею, хрустнув позвонком, потянулся и довольно сообщил:
— Стойте тут, сам разберусь.
Ренджи слышал, как позади гневно фыркнул Бьякуя, и напрягся.
— Капитан Зараки, вы много на себя берете.
Кенпачи обернулся, посмотрел недоуменно:
— Да ладно тебе, я быстро. Если хочешь, можешь посмотреть, — великодушно разрешил он.
— Благодарю за позволение, — практически прошипел Бьякуя. — Но мне оно не требуется.
— Да ладно, не кисни, может, и тебе что-нибудь достанется.
— Офицер Абарай, — официально обратился Бьякуя, видимо, решив проигнорировать слова Кенпачи, — приказ остается в силе. Что бы ни случилось, вы не вмешиваетесь. Ваша задача — информация. Кроме того, вы можете помешать нам.
«Посмотрим, способен ли ты хотя бы на это» не прозвучало, но для Ренджи было очевидно, что Бьякуя не в восторге от него самого и от его умственных способностей.
Ренджи стиснул зубы. Информация — так информация. Шагу, мать его, не ступит без приказа. Ему же легче.
Дверь Кенпачи вышиб ногой. Сладкий запах человеческой мясорубки хлынул потоком, горло перехватило, а глаза заслезились от испарений. Стараясь удержать скачущий желудок на месте, Ренджи закашлялся. Тяжело дыша, он разогнулся и еще раз посмотрел вперед — информация, напомнил Ренджи себе.
Пол был устлан ковром из темного фарша. Тяжелая мебель казалась практически нетронутой, лишь кое-где валялись перевернутые стулья.
Кенпачи обернулся и кивнул Бьякуе:
— Стой здесь, что ли? Ножки запачкаешь. А мы с Абараем пройдемся.
Ренджи повернул голову: Бьякуя невозмутимо изучал бойню и забавно морщил нос.
— Гораздо больше меня беспокоит запах, — уронил он. — Капитан Зараки, не стойте столбом. Или я решу, что вы боитесь.
Кенпачи в ответ только покачал головой:
— Как-то слабовато. Ты ж лучше можешь, я знаю. Что-нибудь про «вышел через стену, потому что сбежать через дверь ума не хватило», а?
— У вас есть неоспоримое достоинство — на память вы не жалуетесь.
Ренджи слушал, как они переругиваются, и думал, что, наверное, все это не по-настоящему. Ему снится идиотский сон, осталось увидеть накрытый стол и всем вместе усесться пить чай. Он представил, как ободранные руки, паря в воздухе, заливают кипятком маленькие чайнички, двигают сладости, и захихикал.
— В любом случае, — голос Бьякуи над самым ухом оборвал смех, — я не уловил ни одной реяцу.
— Вот же хрень какая, — Кенпачи рассеянно почесал в затылке. — Он что, всех порешил, а потом схлопнулся?
— Очевидно, — теперь Бьякуя говорил раздраженно, — можно возвращаться.
Ренджи помотал головой. Что-то было не так. Всех заключенных убили недавно, тот, кто это сделал, просто прошелся, как точильным камнем, по ним, стирая тела в клочки. А потом — как там сказал капитан Зараки: схлопнулся? Чушь какая-то.
— Может, он скрывает свою реяцу? — пробормотал Ренджи.
— Офицер, — Бьякуя сказал это так, что у Ренджи едва не подогнулись колени, — вы полагаете, мне не хватило ума провести поиск по всем характеристикам?
— Простите, капитан Кучики. Я не подумал.
— Не рычи мне на парня, — буркнул Кенпачи. — Умник выискался. Все эти ваши кидошные штучки в нормальном бою нихрена не помогают.
— Вот как? — тонко улыбнулся Бьякуя.
Ковер из плоти дрогнул, по нему прошла едва заметная волна.
— Ладно, проверим, что тут — и возвращаемся. Тьфу, так я и знал, со скуки можно сдохнуть, — Кенпачи шагнул вперед.
— Подождите! — Ренджи пристально всматривался в пол. — Оно… шевелится.
— Ты головой двинулся, Абарай, — Кенпачи зашагал по чавкающему ковру. Кое-где уже поднимались тонкие струйки рейши, растворяясь в воздухе — то, что осталось от тел, начало разлагаться. — Она так не может.
Под тяжелыми шагами фарш проседал, тонкая темная корка лопалась, обнажая красно-белое нутро.
Она? Ренджи оглянулся на капитана Кучики — тот смотрел на Кенпачи, плотно сжав губы. А потом негромко произнес:
— Все-таки мы опоздали.
Кенпачи стоял, наклонив голову:
— Надо было вызвать меня два часа назад, тогда. Возможно…
Ренджи сглотнул:
— Капитан Зараки, вы знаете, что здесь произошло?
А тот, словно не слыша, продолжил:
— Эти кретины из Двенадцатого отряда…
— Не вижу смысла обсуждать Двенадцатый отряд. Они не могли знать. — Голос Бьякуи стал тихим. — Ты ведь чувствовал ее, когда вошел? Верно?
— Да, — глухо ответил Кенпачи.
Ренджи недоуменно смотрел на спину своего капитана — полы хаори давно побурели и жестко топорщились от высохшей крови.
— А сейчас она исчезла, — так же тихо продолжил Бьякуя.
— Исчезла, — эхом откликнулся Кенпачи.
Ренджи не выдержал:
— Да о ком вы?
Кенпачи обернулся, посмотрел искоса:
— Слышал приказ? Смотри и не дергайся. Вот же срань какая.
— Надо уходить, — покачал головой Бьякуя. — Это дело Двенадцатого отряда. Возможно, она потеряла много сил, и сейчас есть шанс заключить ее в ловушку.
И тут Ренджи потерял терпение:
— Какого хрена вы говорите так, будто меня нет? И почему сразу исчезла? Пробила стену, ушла в другой сектор.
Бьякуя посмотрел на него снисходительно:
— При должной настойчивости она смогла бы пробить стену из секкисеки. Но не кидо-барьер.
Ренджи посмотрел удивленно:
— Так его же нет.
— Он есть, — терпеливо проговорил Бьякуя.
Ренджи прислушался к собственным ощущениям — ничто не царапало, не действовало на нервы — так, щекотала карта, все еще парящая над головами.
— Нет, — как в омут бросился Ренджи.
Бьякуя смотрел на него с легким недоумением — словно поразился, что Ренджи умеет разговаривать.
— Офицер, — помолчав, сказал Бьякуя, — вы хотите сказать, что мое знание кидо недостаточно удовлетворительно, чтобы распознать кидо-барьер выше восьмидесятого уровня?
Ренджи опустил голову — но он был уверен, что барьера нет! Черт, восьмидесятый уровень… Может, там эта, как ее, структура совсем другая.
— Что ты рычишь, иди да проверь, придурок, — вмешался Кенпачи.
Капитан Кучики полоснул по нему взглядом и пошел вперед. У дальней стены — Ренджи взглянул на карту — именно той, что граничила с другим сектором — он сжал руку в кулак и описал резкий полукруг.
По стене зазмеилась тонкая белая молния, расчертив ее ветвистым узором. Хаори колыхнулась, Ренджи почувствовал, как сухой воздух обдул лицо.
Бьякуя положил ладонь на стену и замер.
— Не говори ничего, — проворчал Кенпачи, — не говори мне, мать твою, что Абарай был прав.
— Он прав, — ответил Бьякуя, не оборачиваясь. — Барьер поврежден.
— Чем ты смотрел, жопой? — мрачно поинтересовался Кенпачи.
— Закрой рот, ошибка природы. Срочно возвращаемся.
— Кто тут еще ошибка, дубина. Знал, что на вас с этим кидо положиться нельзя… Абарай, ты между нами, уходим. Вылезешь — выкину из отряда.
Плотный ковер из плоти дрогнул, на потолке заплясали неясные тени. Ренджи замер, пытаясь уловить малейшее движение.
— Капитан Зараки, оно опять шевелится.
— Я все еще ничего не чувству…
Дальняя стена взлетела на воздух, рассыпавшись пылью. Ветер, смешанный с песком, вмял Ренджи в стену. А потом его накрыла реяцу — золотая и тяжелая, она пластала Ренджи, вдавливая его в суп из чужой плоти, каменных крошек и обломков мебели.
Оглушительный визг и скрежет — словно по булыжнику с размаху проехалась гигантская пила — врезал по ушам, ввинчиваясь в голову раскаленными стержнями боли. Ренджи заорал, корчась на полу и теряя сознание. Когда волна отхлынула, Ренджи остался лежать, чувствуя, как по шее течет кровь. Он вдохнул и закашлялся, горло заполнилось соленой влагой, она хлынула изо рта, расцвечивая грязно-бурую поверхность алым узором. Ренджи с трудом поднял голову: Кенпачи стоял в центре зала и двумя руками удерживал… Ренджи моргнул. Извивающиеся молнии не походили на человека. Пустого тварь тоже не напоминала. Мышцы на руках Кенпачи вздулись, по ним змеились темные вены, оплетая от запястья до уходящего в рукав косоде плеча. Бьякуя, стоя на одном колене, удерживал вокруг Кенпачи барьер. Внутри очерченной голубыми линиями сферы кружилась пыль, бывшая когда-то мебелью, чужой плотью, еще черт знает чем — Ренджи не хотел представлять подробности.
Стихия в руках Кенпачи извивалась, расписывала его черными мазками, которые сразу начинали сочиться кровью, била в барьер изнутри слепящими протуберанцами, от каждого удара которых Бьякую отбрасывало назад.
Фигура в тесных объятьях Кенпачи стала уплотняться — показались длинные волосы, уложенные в затейливую прическу, очертилась грудь. Плечи женщины тряслись, словно она хохотала, но Ренджи никак не мог увидеть ее лица — вместо него был светящийся овал.
Ренджи, задыхаясь, поднялся на колени — ладони были красно-бурые. Цепляясь за стену, он встал, покачиваясь, сделал шаг вперед — и замер. Отданный приказ всплыл в памяти: что бы ни случилось, не высовываться. Капитаны знали, что делали. И — Ренджи мог поклясться — делали это неоднократно, так какого он полезет? Будет только мешать.
Он повторял это спекшимися губами, глядя, как кожа на руках Кенпачи обугливается, как Бьякуя, покачнувшись, упал на второе колено — и мелькнуло дурацкое: теперь он точно испачкает хаори.
Ковер из плоти колебался все сильнее, тут и там из него вырастали руки, ноги и головы — скрюченными пальцами они хватали воздух, глаза без век бешено вращались, но весь этот хоровод рассыпался волокнами и обломками костей. Вдруг под ним мелькнула белая искра. А потом еще одна. Ренджи проморгался, дико вскинул глаза. Барьер казался неповрежденным, но что-то в нем изменилось.
Бьякуя стоял на коленях, плотно сжав губы, и смотрел перед собой. Было видно, как по лицу стекают капли пота, белки глаз покрылись красной сеткой лопнувших капилляров… А искорки все приближались, и на их пути ковер из плоти вздыбливался.
Выгонят из отряда? Да плевать. Ренджи не собирается выполнять идиотские приказы.
Оттолкнувшись от стены, он бросился в сторону Бьякуи. С размаху прыгнув туда, где он в последний раз видел блеск, Ренджи проехался ногами по скользящей плоти, обнажая длинную мерцающую плеть, тянущуюся из-за барьера.
— Ах ты!
Ренджи с разворота попытался отбросить ее ногами, но плеть обвилась вокруг талии, тело прошило тепло, отдалось в затылке и потекло по ногам.
На кидо-барьер лег еще один слой, плеть разжала свои объятья и втянулась внутрь. И тут пришла боль. Ренджи выгнулся и зашелся бессмысленным криком, потому что все, чего ему хотелось — чтобы боль ушла, оставила его тело, дала сдохнуть.
Одновременно в уши влился шепот. Он отразился от каменного свода и стен, заставил завыть.
— Капитан-капитан, почему мы не вместе. Капитан, я хочу сразиться, капитан, сразиться со всеми, кого я вижу. Ты неправильный капитан, ты отказался от меня. Давай убьем всех, капитан, убьем — и я скажу тебе свое имя. Ты ведь хочешь знать, хочешь? Я так люблю тебя, капитан, не оставляй меня одну, позволь быть рядом.
Мертвые конечности оплетали сферу, смыкаясь в дробящемся рукопожатии, словно обнимали находящихся внутри; между обугленных пальцев плясали белые молнии, узор из ладоней гудел на высокой ноте.
Последнее, что Ренджи увидел — женщина, слившись с Кенпачи в непристойном объятии, погружается в него, а из светящегося овала лица льются черные слезы.
***
Слова плавали в его черепной коробке, отталкиваясь от стенок. Некоторые из них были совсем простые — вода, тепло, боль. Другие — забывались через миг после того, как они появлялись в сознании.
Ренджи закашлялся. Грудь обволакивало ровное мягкое тепло.
— Поразительно.
Знакомый голос. Высокомерный и чуточку удивленный. С ним было связано что-то очень важное.
Стать сильнее. Сразиться. Превзойти.
Кучики Бьякуя.
— А я что говорил? Лучшее отдаю.
Ренджи с трудом открыл глаза. Капитан Кучики, в заляпанном кровью хаори, с грязным лицом, сидел перед ним на корточках, а от ладоней шло то самое тепло.
— Пожалуй, достаточно, — Бьякуя невозмутимо поднялся, и Ренджи подумал, что он единственный во всем Обществе душ, кто не выглядит смешно, уляпавшись дерьмом с ног до головы.
— Поднимай задницу, Абарай, — раздался со стороны голос Кенпачи.
Ренджи с трудом повернул голову: капитан сидел, скрестив ноги, и обрывком собственного хаори полировал свой меч. Зазубренные края цепляли ткань, выдергивая из нее короткие нитки.
Попытавшись подняться, Ренджи охнул — во рту было сухо, голова по-прежнему кружилась.
— Капитан Зараки, что это было? Что за хреновина?
Кенпачи устремил поверх него внимательный, неожиданно острый взгляд. Ренджи показалось, что он чувствует, как капитан Кучики позади пожимает плечами.
— Это тебе решать, — ответил тот.
— Так это, вопрос-то секретный, а?
— И когда тебя это волновало? — в голосе Бьякуи отчетливо слышалась усмешка.
— Да я просто так сказал, — проворчал Кенпачи. И сразу, без перехода, оставив Ренджи моргать: — Занпакто это мой, чтоб его. И никому ни слова. Дубина.
— А я-то чего? — возмущенно булькнул Ренджи.
— Да не ты. Ты просто придурок, который не слушается приказов. Кстати, я тебе говорил, нахрен пойдешь из отряда? Говорил. Вот и пойдешь.
— Сначала в Четвертый, — Бьякуя встал. — Успеете попрощаться.
Ренджи потрясенно перевернулся на бок, встал на четвереньки, пережидая приступ головокружения. Потом встал, поправил сползшее с плеча косоде, затянул пояс.
— Занпакто? — бессмысленно спросил Ренджи.
— Угу, идем.
— Я не понимаю.
— Тебе и не нужно, — Бьякуя поравнялся с ним и легонько подтолкнул в спину. — Двигайся, бывший шестой офицер.
Ренджи покачнулся.
— Слышь, Бьякуя, может ты его это, а?
— Никакого шунпо в таком состоянии, — отрезал тот.
— Ладно.
Ренджи обернулся на вход в Гнездо личинок — там суетилась охрана, какие-то люди разбирали ящики. Он узнал символы Кидо-корпуса, Второго и Двенадцатого отрядов.
— Они с нами уже закончили, — Кенпачи хлопнул себя по груди.
— Она, — Ренджи помолчал, — все еще там?
— С ума сошел? Вытащили, запаковали, опять привязали на цепь. Вот же хрень на мою голову. — Капитан Зараки помолчал, а потом тихо сказал: — Идиотка. Просто идиотка.
— У вас, капитан Зараки, даже материализация занпакто ненормальная, — ядовито прокомментировал Бьякуя. — Ни ума, ни имени, одна сила.
— Заткнись, — проворчал Кенпачи. — Без тебя тошно.
Капитан Кучики остро взглянул, потом поднял руку, словно собирался коснуться плеча Кенпачи — и уронил ее, так и не решившись.
— Бывай у нее чаще, ладно?
— Знаю, — Кенпачи запрокинул голову, хрустнул шеей и зыркнул на Ренджи: — Чего уставился? Шагай.
Дальше они шли молча, и Ренджи был благодарен капитанам за это — так было проще сосредоточиться на дороге.
Когда показались стены Сейрейтея, Бьякуя заговорил:
— Она стала сильнее. Хитрее. И научилась работать с кидо. Она ведь не разрушила барьер. Она его изменила, оставив кидо-обманку.
— Я знаю, — отозвался Кенпачи.
— Когда-нибудь ты узнаешь ее имя.
В голосе Бьякуи прозвучало что-то такое, от чего Ренджи замер и уставился в спины уходящих капитанов.
— Не понимаю я ее.
— Когда-нибудь у вас все получится.
Ренджи помотал головой — значит, ему не показалось. Кучики Бьякуя — успокаивает капитана Зараки? Подбадривает? Плевать. Ему вдруг захотелось упасть на обочину или приткнуться к ближайшей стене и заснуть.
У входа в Четвертый отряд Ренджи начал терять сознание.
Сквозь туман он слышал торопливую скороговорку медиков, радостный голосок Ячиру. Разговор Бьякуи и Кенпачи запомнился почему-то отрывками:
— как только покинет госпиталь…
— …собрал вещи…
— Приказы нужно выполнять.
Хриплый хохот.
— .. научить дисциплине…
Ренджи перестал что-либо понимать. Но если Кенпачи хочет от него избавиться — то хрен. Он будет вызывать его на бой столько раз, сколько понадобится, чтобы тот понял — с ним так нельзя.
Ренджи хрипел, выталкивая слова, пока его не накрыла спасительная тишина. Было странно, непонятно и горько. Словно прикоснулся к другому миру, а потом его вышвырнули за ненадобностью.
А на следующий день Юмичика-сан принес приказ о переводе Ренджи на должность лейтенанта Шестого отряда под командованием Кучики Бьякуи.
Ренджи лежал на жесткой постели и думал: сколько в происходящем везения, а сколько — его собственной заслуги? Если это была проверка, то почему его взяли в Шестой отряд — ведь он не выполнил приказ оставаться в стороне? В памяти всплыли слова капитана Зараки, сказанные им, когда Ренджи только появился в Одиннадцатом. Появился, почти вымуштрованный Айзеном, почти, да не совсем. Кенпачи тогда сказал: «Буду бить по печени, а не по Уставу. Так что соображай». Вот Ренджи и соображал.
Он широко улыбнулся.
Капитан Зараки, как всегда, оказался прав — всего должно быть поровну: и везения, и собственных заслуг. И Ренджи собирался сделать все, чтобы так продолжалось и дальше. Перед ним лежал его собственный путь.